Когда умирают боги - [39]

— Там я уже спрашивал. Дело в том, видите ли, что мне сказали, будто как раз в прошлую среду в «Герб Норфолка» заходила дама. Молодая особа с темными волосами в красном платье. Насколько мне известно, мисс Элинор уехала в зеленом платье, но волосы у нее определенно темные, к тому же она могла купить себе новую накидку, разве нет? — Себастьян умолк, делая вид, что ему не хочется раскрывать все карты. — Право не знаю, стоит ли об этом говорить, но мы опасаемся, что здесь, вероятно, замешан мужчина.

Хозяин таверны провел тряпкой по стойке, пестрящей круглыми следами.

— Так говорите, в прошлую среду?

— Да, — живо откликнулся Себастьян, — вы ее видели?

— Не-а. Не знаю, кто сказал вам такую глупость, но дамочки сюда не заходят. Должно быть, он увидел какую-нибудь фермерскую женушку, приехавшую на прошлой неделе с товаром на рынок.

Хозяин ушел, а Себастьян продолжал потягивать эль и разглядывать окружающих. Хотя «Герб Норфолка» и располагался возле рынка Смитфилд, его клиентуру в основном составляли вовсе не погонщики скота и не рыночные торговцы. Двое сынов Израиля, тихо беседовавших возле окна, вероятно, могли бы несколько раз купить и продать короля Англии, а за столиком возле двери небольшая компания распивала бутылку бренди.

«Отличный французский бренди», — заметил Себастьян и прищурился. Один из них, с чернильными пятнами на руках, вероятно, служил клерком, а остальные походили на стряпчих и адвокатов из ближайшего суда. Пока Себастьян их разглядывал, самый старший из компании, с седой прядью в волосах и мощным выпирающим подбородком, поднял стакан и провозгласил тост.

— За короля!

Слова были сказаны тихо; так тихо, что любой другой на месте Себастьяна, обладавшего тонким слухом, ни за что бы их не расслышал. Остальные тоже подняли стаканы, забормотав: «Да, да, за короля», и, прежде чем сделать глоток, чокнулись стаканами над графином с водой.

Себастьян от изумления так и замер, не донеся кружку до рта. Их жест означал, что они пьют за короля, находящегося за морями. Старый тост, которому было лет сто или больше, уловка, с помощью которой мужчины могли выпить якобы за здоровье правящего монарха из династии Ганноверов, тогда как на самом деле выражали свою верность другому королю, свергнутому Стюарту, королю Якову II и его потомкам, обреченным на жизнь в изгнании.

За морями.

ГЛАВА 27

Покинув «Герб Норфолка», Себастьян порадовался тому, как хорошо видят его кошачьи глаза, как называла их Кэт Болейн. Примерно с час назад темный день мгновенно превратился в ночь, а тяжелые тучи, без устали проливавшиеся дождем, полностью закрыли луну и звезды. Здесь не было аккуратных рядов фонарей, как в Мэйфер, где вечером фонарщик с помощником-мальчишкой забираются по лестницам на каждый столб и зажигают масляные чаши. Лавки были закрыты, и узкая улочка, по которой все еще сновали толпы людей, была едва освещена.

Но если после захода солнца мир для большинства людей окрашивался в серые тона, Себастьян никогда не терял способности различать цвета. Вечером он видел не хуже, чем днем, — а иногда даже лучше, ибо временами, если день выдавался особенно ярким, свет причинял ему невыносимую боль.

Поэтому он сразу заметил тень, когда из темного переулка, который он миновал, выскользнула девушка и пошла за ним.

— Пс-ст, — прошипела она. — Сэр, я насчет той дамы…

Себастьян резко обернулся, и она от испуга шарахнулась. Это была необычно высокая особа, к тому же молодая. Вглядываясь в ее лицо, он решил, что она еще подросток, самое большее, лет четырнадцати — пятнадцати. У нее были гладкие щеки, маленький носик и удивительно светлые глаза, придававшие ей почти неземной вид.

Себастьян ловко ухватил ее за предплечье и крепко сжал.

— Так что насчет дамы?

Девочка охнула.

— Только не бейте, прошу вас. — В его железных тисках она вдруг стала очень хрупкой. — Я слышала, как вы расспрашивали о даме, которая приходила в таверну на прошлой неделе. Дама в красном платье.

Он вгляделся в нее повнимательнее, не врет ли, но прочел в глазах лишь страх и настороженность.

— Ты ее видела? Знаешь, с кем она встречалась?

Бросив встревоженный взгляд через плечо, она втянула воздух, дрожа всем своим худеньким телом.

— Здесь я не могу говорить. Меня могут увидеть.

Себастьян тихо рассмеялся.

— Хочешь меня провести? Думаешь заманить в темный угол, где поджидают твои дружки, чтобы обчистить мои карманы?

Она выпучила глаза.

— Нет!

Толпа вокруг них редела. Мимо прошел музыкант, наигрывая на флейте знакомую мелодию, за ним вышагивал и трое ржущих погонщиков, от которых несло джином, они обнимали друг друга за плечи, выводя пьяными голосами слова старинной баллады: «Отец, мой отец, вырой мне могилку, вырой мне могилку глубокую и узкую, мой милый Уильям умер за меня сегодня, а я умру за него завтра».

Один из погонщиков, рыжий здоровяк со сломанным носом, подпрыгнул и стукнул каблуками, изображая джигу под одобрительное гиканье приятелей, но они сразу освистали его, стоило ему покачнуться на краю сточной канавы. Источая тяжелые пары джина и сырого лука, он упал на Себастьяна, толкнув его при этом, так что девочке удалось выскользнуть. Она бросилась в глухую улочку, мелькая босыми пятками, грязные светлые волосы разметались по ее плечам.