Когда тигр спустился с горы - [14]

Тии удивленно взглянули на нее. Дозорная наконец-то слегка успокоилась и переводила взгляд с Тии на тигриц и обратно, словно сомневаясь, стоит ли верить какому-либо из рассказов, и если да, то какому.

Синь Лоан зевнула и передернула полными плечами.

– Существенная разница в том, что Хо Тхи Тхао съела книгу после того, как прослушала ее дважды.

Однажды Тии довелось совершенно неподвижно сидеть на кладбище округа Уэ, притворяясь молодым призраком, чтобы послушать истории, которые мертвецы рассказывали друг другу, вставая из могил на праздник Розовой Луны. Если бы служителя разоблачили, их разорвали бы пополам, но случись им услышать от мертвецов то же, что они услышали сейчас, скорее всего, они не сдержались бы точно так же, как и теперь. Тии в ужасе ахнули и уставились на тигрицу во все глаза.

– Да зачем же ей это понадобилось? – выпалили Тии и тут же прикрыли рот ладонью, густо покраснев.

Синь Лоан улыбнулась торжествующе, будто подловила на чем-то Тии. В сущности, так и было. В Поющих Холмах Тии годами оттачивали искусство сохранять бесстрастное выражение лица и позу внимательного слушателя, а невольным возгласам и неучтивым взглядам в упор были подвержены лишь очень юные служители.

– Вот и книжница Дьеу задала тот же вопрос, – сказала Синь Лоан. – Слушай.

Пока солнце созревало и начинало клониться к горизонту, Дьеу читала стихи, а Хо Тхи Тхао проникалась мыслью, как прекрасна эта женщина. Три ночи в постели она была прекрасна, что тоже важно, и прекрасна сейчас, когда злилась, обнаружив на своем пути препятствие. Хо Тхи Тхао поняла, что не прочь узнать, какой еще прекрасной может быть книжница, а также выяснить, когда она безобразна и при этом все равно пленительна и желанна.

Хо Тхи Тхао позволила голосу Дьеу убаюкать ее, привести в полудремотное состояние, волны плескались о бока лодки, а потом, причем слишком быстро, Дьеу захлопнула книгу и поднялась.

– Я расплатилась, а теперь ты должна выполнить условие сделки, – объявила Дьеу.

– Конечно. Дай мне книгу.

Дьеу протянула книгу, и, как и сказала моя сестра, Хо Тхи Тхао вспорола ее одним взмахом лапы и двумя огромными кусками проглотила раненые страницы.

Тогда Дьеу вскочила с криком боли, будто это ее закогтили, а когда она топнула ногой, сама река колыхнулась в берегах, так велик был этот гнев.

– Зачем ты это сделала? – выпалила она. Слезы срывались с ее лица, Хо Тхи Тхао озадаченно уставилась на нее.

– Я же сказала тебе, что хочу ее, – ответила она, – и теперь она моя.

В ответ Дьеу подхватила камень с берега реки и запустила его в бедную Хо Тхи Тхао с такой силой, что от удара откололся один из ее великолепных клыков.

– И это тоже твое, – зло выпалила Дьеу. – А теперь выполняй свою часть сделки и перевези меня через реку.

Боль в зубе на миг вызвала у Хо Тхи Тхао желание сорвать голову исследовательницы с плеч, но потом ей на ум пришло, как слова приходили редко, слово «прекрасная», и Дьеу заслуживала его.

Вместо того чтобы убить ее, Хо Тхи Тхао лишь смиренно склонила голову и приняла человеческий облик, чтобы взяться за весла и грести так же искусно, как любой человек, выросший на реке.

Они переплыли реку Оань молча, а когда достигли противоположной стороны, Дьеу собрала свои вещи и направилась по берегу прочь – ни разу не оглянувшись и унося прикованные к спине глаза Хо Тхи Тхао.

Тии кашлянули.

– Да, в переносном смысле, – терпеливо подтвердила Синь Лоан.

Тии кивнули, продолжая делать записи. В некоторых историях, услышанных ими от упырей в ночь Розовой Луны, это выражение имело буквальный смысл.

– Так вот, удалившись от реки, Дьеу вышла к дому клана Чэн из Западной Чжоу.

Глава 8

Клан Чэн из Западной Чжоу находился весьма далеко от Западной Чжоу.

Члены этого клана были изгнаны за то, что по ошибке оказали поддержку не тому принцу, какому следовало. В то время он казался самым добродетельным из сыновей прежнего императора Чжоу и имел немало шансов на победу, тем более что его мать пользовалась поддержкой клана Ки. К несчастью, более добродетельным оказался его брат, вдобавок он искуснее обращался с большими запасами яда из медвежьей желчи.

Поэтому в клане Чэн воцарился некоторый хаос, а затем то, что осталось от клана, бежало в дальнюю провинцию, приобрело дом в чаще леса, населенного нечистью, и предоставило призракам, упырям и чудищам защищать их так, как не могли защитить добродетель, приличия и вооруженная до зубов стража.

Полагаться на защиту упырей и чудищ было столь же неудачной затеей, как оказывать поддержку наименее добродетельному из сыновей императора, и в конце концов семейство Чэн усвоило эту истину, хоть и было уже слишком поздно.

Разумеется, ничего этого не знала Дьеу, на закате подошедшая к воротам дома Чэн. Весь день она чувствовала, что тигрица крадется за ней на расстоянии, которое Дьеу мысленно называла почтительным, – следует за ней увлеченно и от этого неловко, но книжница не обращала на нее внимания.

Дьеу позвонила в железный колокол на прочной двери дома Чэн, объяснила старому слуге, что идет сдавать экзамены в Аньфи и что ее шансы сдать их весьма велики, после чего ее впустили и поспешно заперли за ней дверь.