Давно выученные наизусть горькие и тяжелые слова прощального заговора привычно срывались с губ. Даже запинок после особенно тяжелых для нее мест, по сравнению с прошлым годом, было гораздо меньше... Вот только легче от сознания этого не становилось.
Боль ушла глубоко внутрь, прочно обосновавшись в сердце, впившись в него острой и большой занозой. Воспоминания, все время плещущиеся на поверхности, каждый день заставляющие ее вновь и вновь переживать счастливые моменты прошлого, осели на глубине души, лишь изредка давая знать о себе, позволяя ей жить дальше.
Пять лет назад она в спешке покинула столицу, правда, не по своей воле. Стелла прекрасно, в малейших деталях, словно это было только вчера, помнила то светлое и яркое весеннее утро, заглядывающее в большие окна их огромного дома теплыми лучами, когда мать попросила свою верную помощницу отыскать ее и передать просьбу прийти для разговора. Выслушав чопорную, запакованную в глухое платье-чехол немолодую ведьму, цедящую, по своему обыкновению, слова сквозь зубы, она насмешливо изогнула брови, представив мать, когда та отдавала распоряжение недоброжелательно настроенной по отношению к ней женщине, пожала плечами и направилась в кабинет Людмилы, могущественной и общепризнанной колдуньи, чтобы послушать, что же она хочет сказать ей.
Главная ведьма круга, невысокая, изящная и хрупкая женщина с великолепной фигурой роковой соблазнительницы, роскошной гривой огненно-рыжих локонов, красиво струящихся по покатым плечам, классически красивой внешностью, не тронутой прожитыми годами, сидела за большим полированным столом, нервно постукивая острыми ноготками по кожаной папке. Увидев ее, она вздрогнула, будто от неожиданности, на мгновение ее безупречно правильные черты исказились, как от боли, но она быстро взяла себя в руки. Кивком головы указав на неудобный с виду стул сложной и хитроумной конструкции, она с напором и каким-то намеком произнесла.
-Присядь, пожалуйста. Нам предстоит серьезный и обстоятельный разговор. Богдан поручил мне поговорить с тобой...
-Я даже знаю, о чем пойдет речь, - иронично фыркнув, Стелла проигнорировала приглашение, отошла к стене, прислонившись к ней плечом, и скрестила руки на груди. Любовник ее матери, столичный градоначальник, спал и в своих снах видел тот чудесный день, когда она уберется от города, и от них соответственно, как можно дальше...
-Тем лучше, значит, мне не придется тратить долгие часы на бессмысленные и бесполезные уговоры. Я знаю, какой упертой ты можешь быть, но сейчас не время давать выход своей злости и раздражению. Сплетни разрастаются, как снежная лавина, и скоро сдерживать их будет невозможно. Я задействовала все свои многочисленные связи, чтобы заставить людей прекратить болтать, но мое влияние не безгранично, и воздействовать на всех я не могу! Стелла, мне тяжело говорить об этом, - женщина набрала в грудь побольше воздуха и с трагическими нотками в сладком, мелодичном голосе произнесла, - но ты должна как можно быстрее уехать из столицы, и дать время скандалу утихнуть. Богдан из последних сил сдерживает дознавателей, но его доводы на фоне гнева и ярости мага, пострадавшего от твоих рук, многим кажутся безосновательными. Особенно, если вспомнить, какая картина предстала глазам очевидцев: ты едва не убила беднягу. Если бы его жена не услышала подозрительный шум, доносящийся с первого этажа их дома, не бросилась вниз и не поспешила за стражей, ты бы убила несчастного! Противопоставить словам спешно прибывших стражников ни мне, ни ему нечего. Богдан старается нам помочь, но он не может использовать свою власть градоначальника, это вызовет волну недовольства со стороны простых людей!
-Ты можешь говорить, как есть, безо всяких прикрас и дурацких отговорок. Я прекрасно понимаю, что избавиться от меня хочет не только твой любовник, которому надоело мое постоянное присутствие в этом доме, но и ты сама. Думаешь, на фоне горя я оглохла и ослепла, а также лишилась остальных чувств осязания? Вынуждена тебя разочаровать, ну или обрадовать, - она горько хмыкнула и развела руками, - но я знаю, что происходит вокруг меня. Слышу ваши разговоры о том, что я совсем помешалась на фоне ослепившей меня ненависти, вижу жалостливые и раздраженные взгляды, замечаю выражение твоего лица, когда ты украдкой разглядываешь меня, думая, что я в это время смотрю в другую сторону...Жаль только, что твоя обеспокоенность за мою судьбу связана не с тем, что я страдаю, а переживаниями из-за слухов и сплетен, способных навредить твоей безукоризненной репутации...Ведь мой опрометчивый и бездумный, как ты считаешь, поступок, а теперь и присутствие в городе, бросает тень на ваши славные имена. Какой ужас, могущественную ведьму Людмилу, сиятельную и прекрасную, упоминают в разговорах как мать женщины, едва не совершившей убийство!
-Как ты вообще смеешь так говорить со мной?! Если ты забыла, я твоя мать, и требую к себе хотя бы каплю заслуженного уважения и почтения! - Вспылила колдунья, с силой сжимая руки, украшенные многочисленными кольцами, в кулаки. Глубоко вздохнув, словно пытаясь успокоиться, она гораздо спокойнее и тише произнесла. - Это не так!
