Когда сорваны маски - [12]

Я подошел к избушке, но там никого не оказалось. Такое впечатление, что хозяева даже заколотили ее и уехали. Что и говорить, странное решение накануне праздника летнего солнцестояния.

Если бы удалось обнаружить тропинку к большому дому, я обязательно бы ею воспользовался, однако таковой не просматривалось. Тогда я решил вернуться домой, сесть в машину и попытаться подъехать к вилле с другой стороны, где, как мне казалось, должен быть главный вход. До сих пор я считал, что изъездил все дороги и тропки в окрестностях Сольвикена, но среди них ни одна не вела к окруженному скальными выступами загадочному дому.

Я отошел метров на двадцать пять в сторону и остановился за кустарником, плохо соображая, зачем все это делаю. Что, собственно говоря, я надеялся таким образом уяснить? С другой стороны, многолетний опыт убеждал меня в том, что главное в журналистской профессии – терпение. Но сейчас, похоже, ждать было нечего, и, простояв с четверть часа, я ушел восвояси. Случайный прохожий мог бы, пожалуй, принять меня за вуайериста, но вокруг никого не было.

Сев в машину, я проехал по улочке два раза, прежде чем заметил узкую лесную дорожку, пересекавшую рощицу, на которой паслись две лошади. У одной была челка, делавшая ее похожей на певицу из старой группы тяжелого рока. Лошади не отреагировали на мое появление. Через несколько минут я вырулил к воротам и стене, которая в этом месте была вдвое выше и по крайней мере впятеро шире, чем с другого конца двора. Если, конечно, это была та же самая стена.

Я поставил машину на обочине дороги метрах в пятидесяти от стены, подошел к воротам и заглянул во двор. Зеленая лужайка – вот все, что удалось мне увидеть. Трава была недавно пострижена. Вдыхая восхитительный свежий запах, я невольно залюбовался безукоризненными линиями газона. Ворота с этой стороны держались на двух толстых бетонных столбах. На одном я заметил домофон. На стене, по обе стороны от ворот, были вмонтированы две камеры слежения. Одна смотрела прямо на меня. Трудно было сказать, поворачивалась ли она автоматически или кто-то управлял ею из дома, но она следовала каждому моему движению. Я хотел помахать рукой в глазок, но воздержался.

Что мне было делать? Звонить? А потом? Представиться курьером фирмы «С доставкой на дом»? Но где в таком случае мои товары? Глупая идея. Между тем дом не подавал никаких признаков жизни.

Я мог бы назваться журналистом и сказать, что готовлю репортаж о жизни людей в сконской глубинке. Я сам видел в газетах такие материалы прошлым летом. Но со мной не было фотографа. Кроме того, меня могли узнать, а если при этом они догадывались, что девочка у меня, я рисковал в том числе и ее безопасностью. Не говоря уже о своей.

Я поежился. Дрожать от страха средь бела дня – на меня это непохоже.

Я огляделся. Дорожка, на которой я стоял, была гравийной, но выглядела выровненной и ухоженной. Кроме того, у меня создалось впечатление, что ею регулярно пользуются. Я не видел за стеной никаких строений, но предполагал их наличие. Я не знал, что это могло быть: частный дом или какое-нибудь учреждение. Возможно, частная лечебница. Для них обычно выбирают такие уединенные места. С наслаждением вдыхая свежий воздух, я размышлял о том, почему трава так здорово пахнет. Потом начал накрапывать дождь. Я сел в машину, повернул ключ зажигания и тут же пожалел об этом.

Потому что в этот момент меня осенило.

Ведь если дорогой кто-то пользуется, значит дом не безлюден.

Он не подавал никаких признаков жизни, но кто-то ведь подстригал сегодня эту лужайку?

Сворачивая на шоссе, я был вынужден остановиться, чтобы пропустить двух байкеров. Я проследил за ними в зеркальце заднего вида: оба свернули в сторону ворот. На парковке я развернулся и поехал обратно, но не увидел возле стены ни байкеров, ни мотоциклов. Дорожка упиралась в лужайку посреди леса слева от ворот, то есть байкеры, очевидно, проникли во двор. В задумчивости я постукивал по рулю.

Или стоит все-таки воспользоваться домофоном?

Возможно, но что мне в таком случае им сказать?

Убедительного предлога никак не удавалось придумать. Но я ведь всегда мог соврать, что заблудился.

Подрулив к воротам, я вышел из машины, оставив мотор работать на холостом ходу, и нажал кнопку.

В микрофоне что-то щелкнуло, но только и всего.

Я повторил попытку и на этот раз услышал женский голос:

– Что вам угодно? Сейчас не приемные часы.

Голос звучал резко, почти пренебрежительно. Или мне так показалось?

– Я заблудился. Мне нужно в Сольвикен, вероятно, я не там повернул.

– Поезжайте до шоссе, там повернете налево, – объявила женщина и завершила разговор.

Вернувшись в машину, я закрыл дверцу и позвонил Арне. Тот отвечал, что все хорошо, малышка смотрит по телевизору какой-то старый фильм про дождь.

– Вот уж не думал, что сегодня показывают такое, – удивился я.

– Это еще что, до этого был Нильс Поппе, он же солдат Бом[9].

– Помнишь банду байкеров, которая квартировала прошлым летом у вас в Андерслёве? – спросил я.

– «Темных рыцарей»? Да, были такие.

– «Рыцарей тьмы», – поправил я. – Что с ними сталось? Я не видел их герба на автомастерской. Ведь там была их штаб-квартира, когда в прошлом году я приезжал в Андерслёв?