Когда собаки не лают. Путь криминалиста от смелых предположений до неопровержимых доказательств - [19]

Кроме того, я поняла еще кое-что: когда криминалисты работали исключительно на полицию, как это было с лабораториями ЭКС, чаще всего они не особенно-то задумывались о возможных альтернативных объяснениях. Криминалисты, работающие на передовой расследования, зачастую до сбора всей необходимой информации посредством опроса соседей, допроса свидетелей и так далее находились в невыгодных условиях. Я понимала, что вдвойне важно добиться того, чтобы в случае, когда результаты криминалистической экспертизы могут сыграть решающую роль в каком-либо деле, ее проводили как минимум двое ученых. Пока один из них узнает, что именно обвинение предлагает в качестве доказательства, другой следит за тем, чтобы это доказательство было правильно интерпретировано с учетом всех известных обстоятельств, включая показания обвиняемого.

Сейчас ситуация куда более справедливая. Немалое число фирм занимается оказанием услуг, которые предлагала в 1980-х Forensic Access, при этом часть таких компаний работает главным образом на полицию. Также делу способствует факт, что в наши дни судьи сами настаивают на встрече экспертов защиты и обвинения до начала судебного процесса, чтобы те обсудили и решили, с какими доказательствами они могут добиться взаимного согласия, а с какими – нет. После этого присяжные могут сосредоточиться уже исключительно на оставшихся спорных вопросах. Раньше имели место судебные ошибки, ставшие прямым следствием того, что суд полностью полагался на показания всего одного эксперта-криминалиста, чьи слова некому было поставить под сомнение, да и далеко не всегда присутствующие действительно понимали, о чем он говорит. Еще одна причина перевеса в пользу обвинения в те времена заключалась в том, что адвокатам защиты зачастую не хватало знаний, чтобы взглянуть на предоставленные доказательства под другим углом. В результате им частенько не хватало уверенности, чтобы задавать правильные вопросы, которые могли бы помочь им понять, может ли существовать альтернативное объяснение тем или иным фактам.

Возьмем, к примеру, ситуацию, когда на подозреваемом были обнаружены текстильные волокна, которые могли попасть на него с одежды жертвы. Подозреваемый настаивает, что это невозможно, так как он не совершал преступных действий и его не было на месте инцидента. Это заявление можно проверить, если подозреваемый сможет предоставить собственный предмет гардероба, содержащий такие же волокна. Проблема в том, что из-за большого объема связанной с этим работы полиция и обвинители вряд ли предложат подсудимому изучить весь его гардероб на предмет совпадения. Таким образом, возможность того, что источником тех самых волокон были вещи, принадлежавшие самому подозреваемому, а не жертве, вовсе никак не исследуется.

Более того, если защита запросит проведение этой работы, ей придется отправлять запрос через полицию и через нее же получать результаты. А если новая информация не оправдает ожидания или надежды защитника, полиция и адвокаты обвинения узнают об этом раньше. То есть адвокат, выступающий на стороне подсудимого, способен невольно вскрыть доказательства, которые помогут признать его клиента виновным.

Фирмы вроде Forensic Access изменили эту ситуацию, предоставив адвокатам защиты альтернативный источник экспертно-криминалистических услуг, благодаря которым они могли понять, насколько вески те или иные экспертные доказательства, предъявленные их клиенту. Кроме того, у них появилась возможность проверять любые альтернативные теории, способные объяснить происхождение улики в условиях той же конфиденциальности, что предоставлялись и полиции.

На самом деле криминалисты выступают в качестве экспертных свидетелей в суде и теоретически могут быть вызваны для дачи показаний любой стороной. Проблема в том, что адвокаты обычно предпочитают заранее знать ответы на задаваемые ими вопросы, так что вызывать свидетелей, сотрудничающих с противоположной стороной, – рискованное предприятие. На практике, если эксперта-криминалиста и вызывают, обычно это делает сторона, нанявшая его.

Открывая Forensic Access, я не знала, удастся ли мне добиться успеха в деле, которым хотела заниматься. Я переживала по поводу того, удастся ли привлечь достаточно клиентов, чтобы сделать этот бизнес жизнеспособным. Также существовал риск, что я разочаруюсь, если они будут постоянно просить меня говорить то, чего я сказать не могла, – я ни за что не собиралась становиться экспертом напрокат. Но я, как всегда, была настроена оптимистично и решила во что бы то ни стало попробовать.

К тому времени мы с Расселом Стокдейлом были уже женаты, у нас рос маленький сын, который стал – и остается – основной движущей силой в моей жизни. Как бы то ни было, в случае неудачи мы всегда могли полагаться на доход Рассела. Тем не менее когда я взяла ссуду в банке в размере своего годового оклада в ЭКС, это все равно казалось мне огромным риском.

Мы жили в Ньюбери в типичном пригородном одноэтажном доме 1960-х годов, к которому пристроили веранду и двускатную крышу, сделав здание чем-то похожим на швейцарский шале. Мы превратили одну из комнат два на три метра в офис, установив вдоль стены белую кухонную столешницу вместо письменного стола, и еще одну, чуть повыше, вдоль смежной стены, чтобы исследовать вещественные доказательства, – туда мы поставили отремонтированный старый сравнительный микроскоп и кое-какое оборудование для электрофореза