Когда сбывается несбывшееся… - [39]

Дочь посмотрела на мать, которая осуждающе замолчала.

— Да мне и надо-то всего — заманить его сюда в последний раз. А для этого мне понадобится твоя помощь, — Мила с надеждой посмотрела на мать.

— Только не впутывай меня в свои дела, — недовольно поморщилась Ирина Михайловна.

— О, уже испугалась, — усмехнулась Мила. — Да дел-то никаких нет. Мне надо позвонить ему самой и пригласить на встречу. Но, видишь, как я взвинчена. Могу сорваться в любой момент и все испортить. Поэтому я и хочу, чтобы на наш семейный совет пригласила его именно ты. Сначала он какие-то новости узнает от Вики при встрече с ней, а потом позвонишь ты и пригласишь его сюда, в нашу… в мою квартиру. Вот и все.

— Конечно, позвонить я могу, — сказала мать. — С Викой дела серьезные…

— Да не забудь ее завтра к врачу отправить. Это важно. Нужно узнать точный срок беременности. А еще лучше — сходи вместе с ней к врачу, — попросила она мать, — завтра я буду занята на работе.

Ирина Михайловна тяжело вздохнула, поворчала еще какое-то время о непутевости дочери и ушла в комнату.

— Как все начиналось, так и заканчивается, — услышала Ирина Михайловна ответ Милы на все свои стенания.

— Ну, уж нет, ты это брось, — сказала запальчиво мать, высовываясь на балкон. — Ты прожила в браке двадцать лет. Была все эти годы неплохо обеспечена. У тебя дочь. У дочери есть отец. У тебя муж — не забулдыга какой-нибудь, а дипломат…

— Был, — сказала Мила. — Был муж…

— Ты сама во многом виновата, — сказала Ирина Михайловна и стала собираться домой.

«Как все начиналось, так и заканчивается», — вертелась фраза у Милы в голове, когда она, наконец, оставшись одна, задернула шторы и наглоталась таблеток валерьянки.

На улице еще было светло, с детской площадки доносились громкие голоса и скрип качелей. Она знала, что сразу не уснет. Но все равно легла пораньше. Ей — стратегу — необходим был сейчас отдых. И сосредоточенность. И полумрак, в котором хорошо думалось. Что-то уже начинало вырисовываться. Неужели и впрямь Вика может выскочить замуж? Только бы ее парень не соскочил с крючка…

«Интересно, к какому типу мужиков относится этот Виталик?» — задумалась Мила, у которой существовала своя классификация на этот счет, вмещавшая в себя всего лишь четыре подвида двуногих мужских особей. (Очевидно, исходя из примитивности этого творения природы). Кто он: «тюфяк», «динамо», «чмырь» или «фуфло»? Ну, с «тюфяком» все понятно и просто… С «динамо» тоже не очень сложно. Его можно припугнуть, или «заманить пряником», в зависимости от обстоятельств. С «чмырем» все гораздо противнее и сложнее. Этот подвид двуногих может доставить немало неприятностей. Однако, в конце концов, и на него можно найти удавку… Но самый плохой, а точнее, «дохлый номер» — это «фуфло». И Мила знала об этом не понаслышке. Ей везло на таких мужчин. Типичный пример «фуфла» был Гарик. Причем, «фуфлом» не становятся вдруг в сорок, он и в двадцать, и в шестнадцать — «фуфло», потому что «фуфло» — это от рождения, считала женщина. Бесполезны, как говорится, и слезы, и угрозы. «Фуфло» непробиваем. Его невозможно заманить в ЗАГС, привлечь к ответственности, припугнуть. Но некоторым женщинам, как ни странно, нравится этот тип. Возможно, за какие-то иные достоинства?

Как начиналось, так и… А как, собственно, все начиналось у нее с Виктором? Как же давно это было… Мила прикрыла глаза. Действительно давно. Но она все отчетливо помнит, как будто это было вчера.

Это был не самый лучший период в ее жизни. Она недавно уволилась из театра и пребывала в депрессии. Временами ее захлестывала черная тоска. И тогда ей казалось, что она поторопилась с местью Примадонне. Возможно, надо было потерпеть еще ее выходки, затаиться…Тогда бы она могла видеть ЕГО…Этого красавца-актера…

На тот момент в доме считали, что Мила пребывает в состоянии поиска работы, который, на самом деле, заключался в том, что она просто лежала на диване и плевала в потолок. В действительности, поиском занималась мать.

— Все валяешься, — набросилась как-то на нее мать, придя с работы с полными сумками провизии, — хотя бы квартиру проветрила, дышать нечем и ковры все дымом провонялись…

Женщина открыла форточку, перевела дух, затем села рядом с дочерью и сказала, уже более спокойно и миролюбиво: «А знаешь, кого я сейчас встретила?»

И не обращая никакого внимания на безразличную мину на лице дочери, продолжила свой женский треп.

— А встретила я Светки Поляковой мать — Станиславу Кирилловну. И знаешь, что она мне рассказала? Светка-то ее уже замужем. Похвасталась, в общем. Удачно вышла замуж… за молодого дипломата, выпускника МГИМО. На днях в Венгрию уезжают на три года. Везет же некоторым…

Мила навострила уши. Светка была та ее одноклассница, которую мать вместе с родителями Светки когда-то приглашала на премьеру фильмов к себе в кинотеатр.

Станислава Кирилловна была пожизненной домохозяйкой. Ее супруг был директором большого столичного универмага. Светка была единственным ребенком в семье. Одноклассница выпала из поля зрения Милы не только потому, что Мила после девятого класса ушла со школы, но еще и потому, что эта семья переехала, обменяв свою двухкомнатную квартиру на большую. Светкины родители могли бы сделать это и раньше, но ждали, когда дочь закончит десять классов. Не хотели срывать ее с места, тем более, что их дочка не могла похвастаться особыми успехами. Но ее родителей это, похоже, не сильно огорчало. Особенно, Станиславу Кирилловну, которая считала, что не в учебе счастье.