Когда прольется кровь - [44]

Не напрасно Острый избрал такой способ, чтобы убить Родама. Когда Магвер проник в разум собаки, Острый схватил его память. Он знал, что легче овладеть человеком, дух которого покинул тело. Магвер помнил присутствие какого-то существа, еле уловимый запах, который тогда почуял. Это был Острый. Шепчущий не смог полностью овладеть мыслью Магвера, навязать ему свою волю, превратить в бездумного, исполняющего приказы раба, как прежде — Родама. Однако он стер из его мыслей воспоминание об их случайной встрече. Потом решил, что этого недостаточно. Он был прав. Ведь и Родам, выполнявший волю Острого, неосознанно бунтовал против духовного рабства. Невероятно много пил, ибо где-то в глубине опутанного алкоголем сознания чувствовал, что только так может высвободиться от навязанной чужой воли. Сумел написать записку, пытался что-то говорить. Как же Магвер клял себя сейчас за то, что не слушал Родама. Правда, он окунал друга в ледяную воду, чтобы вырвать из власти опьянения, но тем самым заключил в неволю приказов Острого. Значит, Шепчущий решил отделаться от Магвера. Организовал спектакль, чтобы напугать людей, а своих учеников предупредить.

Случайно на них наткнулся отряд солдат. Они схватили Острого и нескольких его людей, а Магвер сбежал.

Он все время подсознательно чувствовал, что знает нечто странное, как и Родам, хлеставший водку. Он не мог определить свои ощущения, обозначить беспокойство. Вначале ему помог оборотник — отбросил во времени, очистил память, перерезал часть нитей, которыми опутал его Острый. Потом Дорон рассказал о двойнике бана. Магвер слушал, а его мозг работал — работал упорно, складывая мозаику давних ощущений и опыта. А когда он еще и напился, то память, как и у Родама, вернулась. Он вспомнил, кого видел в лектике.

Увидев же, что на эшафот выволокли не Острого, понял все до конца. Бан и не думал убирать своего человека. Бунт наверняка нарушил планы владыки. Однако — что бан мог узнать от Шепчущего-предателя? Ведь Острый входил в тройку наряду с Белым Когтем и Клай-Тага — самыми известными странниками. Он наверняка знал все тайны Шепчущих: укрытия, места встреч, имена помогающих им людей. Все.

Оставался один вопрос: чем бан мог подкупить Шепчущего?

* * *

Быстро сколотили первые десятки и сотни. Даборцы соединялись с даборцами, лесорубы с лесорубами, земледельцы с земледельцами. Выбирали десятников и сотников, готовили оружие и воинские штандарты.

На следующий день около трех тысяч человек были вооружены и приведены в более или менее приличный порядок. Не было еще вождя, хотя многие обращались к Каонру, известному фехтовальщику, главе крупного клана лесорубов. Без особого энтузиазма к этому отнеслись даборские горожане, особенно более зажиточные. Впрочем, эти уже вообще остыли. Даром кормили стоящие вокруг Горчема отряды и поставляли армии много оружия, но уже начинали перешептываться: мол, скверно, что на улицах Даборы пролилась кровь. Они знали силу бановского войска и считали, что бунтовщиков может ждать только смерть.

К утру иззябшие и сонные люди уже готовы были прислушаться к их речам. Завершился день гнева, кончилась ночь песен и воспоминаний. Настал день войны, страха и неуверенности. Однако вскоре два сообщения прошли по рядам. Первое: еще до полудня в Дабору может явиться Белый Коготь со своими воинами и ему подчинятся все сотники. Белый Коготь всегда действовал не так, как Острый или Клай-Тага. Он был бойцом. Вторая весть гласила, что Белый Коготь вовсе не выступит против бана, а готов будет подчиниться Пенге Афре, принять его власть. Но за это бан должен будет выдать гвардейцев, собрать свое войско и двинуться к Кругу, чтобы разбить засевшие там подразделения Гнезда и снова завладеть священным местом.

Люди облегченно вздохнули.

Им было достаточно одного дня борьбы неизвестно с кем и под чьей командой. Теперь все стало ясно. Они — слуги бана, воюют ради него — бана. Не беда, что владыка все еще не понимает этого. Ведь он — их господин, костяк народа, они — его тело. А кость без тела и тело без кости — вовсе и не человек. Ну а коли они сами это поняли, то поймет и бан, как ни говори, человек более мудрый, чем простой люд. Ну конечно же! Пусть отдаст Шершней, насадит их головы на шесты, а потом по древнему обычаю выпустит из луков горящие стрелы и призовет к войне. Пусть поведет к Кругу, священному месту, которым уже много лет владеют паршивые слуги Гнезда. Народ Даборы ждет этого. Они уже разделились на десятки и сотни, уже вооружились. По пути к ним присоединятся лесные люди, придут подразделения из крепостей поменьше, сколотится могучая армия. Они выкурят супостата, погонят на запад, к Гнезду, восстановят магические обряды. А потом… Они представляли себе, как падают гвардейские отряды и рушатся армии Гнезда. Видели мощную битву, великую победу, как знать, может, и поход к Городу. Может, и свержение владычества Матерей. Может, и добычу — огромные богатства Города Ос, о которых слагали легенды.

На эти победы должен был повести своих людей бан, и люди стали направлять к нему посланцев. Солдат и городовых, которых то и дело вылавливали в городе, уже не задерживали, как вначале. Спадала волна первоначальной злобы, пробуждался разум. Пусть бан увидит, как верны ему слуги, как разумен народ. Правда, случился взрыв, но ведь и спокойная река тоже порой вздувается. Но теперь народ не крови требует, а покоя и твердой, отцовской, властной руки, Солдаты и городовые вскоре станут воинами победоносной народной армии, идущими к великой победе. Их копья, палки и карогги станут разить врагов.