Когда приходит беда - [22]

Но Поппи никак не могла успокоиться.

«Неполноценная кошка для неполноценной женщины», – повторяла она про себя. Может быть, Гриффин действительно именно это имел в виду.

– Зачем ты это сказала?

– Я ничего такого не говорила. Это ты сама все выдумала.

– Мама, я как-то построила свою жизнь. Я привыкла к этой коляске. Частично потому, что люди, с которыми я общаюсь, даже не обращают на нее внимания. Не понимаю, зачем ты стараешься мне о ней напомнить.

Она развернулась и выехала из кухни.

– Поппи, я не хотела тебя обидеть, – сказала Мейда, догоняя Поппи.

– А получилось, что обидела.

Весь оставшийся вечер Гриффин то и дело посматривал на часы. По дороге он купил несколько бутербродов, заехал к Билли Фаррауэю и угостил его. После этого он отправился в свой дом. В свете почти полной луны свежевыпавший снег искрился бриллиантовой россыпью.

Гриффин развел огонь в печи и сидел, время от времени посматривая на часы. Когда было уже достаточно поздно, он добрался до своего пикапа, доехал до заранее проверенного места, включил аварийные огни и позвонил Поппи.

– Привет, – произнес он и, услышав ее голос, почувствовал прилив энергии. – Я тебя не разбудил?

Голос у нее был скорее задумчивый, чем сонный.

– Нет, я не сплю, – ответила она со вздохом. – Всякие мысли лезут в голову. А я думала, на острове нет мобильной связи.

– На острове телефон действительно не работает. Но я поехал на место, где хороший прием.

– Который сейчас час? – спросила Поппи и, видимо, взглянула на настенные часы, потому что сама и ответила: – Почти одиннадцать.

– Я решил подождать, пока уедет твоя мама. Как прошел ужин?

– Спасибо, нормально.

– Она была очень любезна со мной. Но мне показалось, что вы не всегда ладите друг с другом.

– Наверное, это так, – ответила Поппи, но по ее тону можно было догадаться, что у нее на уме было что-то другое. – Гриффин, ответь мне на один вопрос. Когда ты брал кошку, ты думал обо мне?

– Ты имеешь в виду, думал ли я, что ты захочешь ее оставить? – несколько озадаченно спросил Гриффин.

– Нет, – настаивала она, – ты, наверное, решил, что мы будем хорошей парой. Она неполноценная, и я неполноценная. Это так?

– Нет, – честно ответил он. – Когда я брал ее у Шарлотты, я о тебе не думал. Я взял ее себе, потому что… она чем-то тронула меня. Она заслуживает хорошего дома.

– Потому что ока слепая?

– Да, наверное.

– Ты так же относишься и ко мне?

– У тебя и так есть прекрасный дом, – пошутил он.

– Но у меня нет мужчины. А вдруг то же самое чувство, которое заставляет тебя взять в дом слепую кошку, руководит тобой и в отношениях со мной. Знай, я не такая, как ты думаешь. Если бы захотела, я не была бы сейчас одинока. После несчастного случая за мной многие ухаживали. Так что не думай, что я во что бы то ни стало хочу кого-то заполучить.

– То же самое я могу сказать и о себе, – ответил Гриффин. – Я мог бы встречаться со многими женщинами.

– Так почему же ты этого не делаешь?

– Я и сам не знаю. Наверняка они были бы менее задиристыми, чем ты. Но мне это в тебе как раз и нравится. Те другие не вызывают у меня такого интереса.

– Значит, это простое любопытство? Любопытно, как это получится с женщиной, у которой парализованы ноги?

– Поппи, прекрати! – рассердился он. – Ты мне интересна, потому что ты – думающий человек. Ты делаешь то, что хочешь делать.

Она надолго замолчала.

– Я сейчас подъеду, – сказал Гриффин, когда услышал в трубке чуть ли не стон.

– Нет, не надо, – еще несколько раз всхлипнула Поппи, а потом медленно сказала: – Со мной все в порядке.

– Расскажи мне о Хезер. Она что-нибудь тебе сказала?

– Не знаю.

– Что значит, не знаю?

– Возможно, и сказала, но я в этом не уверена.

– Она Лайза?

Поппи не ответила. А Гриффин не хотел настаивать.

– Ты не возражаешь, если я приеду утром и приготовлю тебе завтрак?

– Я сама могу приготовить себе завтрак.

– Я знаю, но я люблю готовить, а на моем Медвежьем острове возможностей для этого не слишком много. Я умею готовить прекрасные французские тосты. Ну так что?

– Ты заинтриговал меня. Я люблю французские тосты.

– В восемь не рано?

– Нет.

– Значит, договорились о свидании. – Он тут же пожалел, что брякнул о свидании.

После паузы она уже спокойным голосом сказала:

– Спасибо тебе.

– За что?

– За то, что позвонил. За то, что беспокоишься, когда у меня плохое настроение. Другие этого не делают.

– Моя дорогая плакса, ты же вечно делаешь вид, что со всем справишься самостоятельно. Но на самом деле всегда приятно, чтобы кто-нибудь хоть иногда тебе помогал.

– Ты прав, – медленно проговорила она. – Смотри веди машину поаккуратнее.

– Не беспокойся. Спокойной ночи.

– И тебе тоже.

Поппи лежала в постели, а за окном светила луна. Сейчас она не думала о Гриффине, хотя сначала все ее мысли были только о нем. Не думала она и о Хезер. Она вспоминала Перри Уокера.

Он был симпатичным парнем – под метр девяносто ростом, с рыжеватыми волосами, смеющимися глазами и широкой обаятельной улыбкой. В тот вечер, стараясь перекричать рев двигателя снегохода, он рассказывал ей какой-то анекдот. Наверняка неприличный. Но ужас того, что произошло через несколько мгновений, вычеркнул из ее памяти, что именно он говорил.