Когда придет Волчок - [39]

Как только в комнате запахло кофе, Треф встрепенулся, исчез и вскоре вернулся с газетой в зубах.

– Браво, Треф! – похвалила хозяйка, забирая газету. – Он всегда приносит мне прессу, когда я сажусь выпить чашечку кофе. Это мой покойный муж его приучил. Ой, – встрепенулась Иветта Александровна, – спасибо, Трефундель, что напомнил! – Я уже несколько дней в почтовый ящик не заглядывала. Пойду вас, друзья мои, провожать – проверю.

Гости для приличия посидели еще с полчаса, обсудили с хозяйкой парочку последних сериалов, посмеялись над старыми анекдотами. Наконец Лина и Башмачков допили кофе и коньяк, переглянулись и поднялись.

– Спасибо за рассказ о Владике Волкове, – поблагодарила Лина хозяйку у калитки, Башмачков церемонно поцеловал старушке руку, и гости растворились в темноте.

– Лина, Валерий, вернитесь!

Они уже отошли на пару десятков метров, и необходимость возвращаться не слишком обрадовала.

– Боже, что еще она надумала? – недовольно проворчал Башмачков. – Мы и так столько времени потеряли.

Иветта Александровна стояла под фонарем в круге света и выглядела мгновенно постаревшей и растерянной.

– Смотрите, что я нашла в почтовом ящике! – объявила старушка и предъявила гостям белый конверт, на котором вместо адреса были написаны два слова: «Борис Биркин».

– Это от Бори! – воскликнула Иветта и всхлипнула. – Подумать только, письмо с того света!

– Вскрывайте скорее, я вся дрожу! – Лина почувствовала, как по спине побежали противные мурашки, обычно не предвещавшие ничего хорошего.

Старушке передалось волнение Лины, она разорвала дрожащими узловатыми пальцами конверт и стала читать:

«Дорогая Иветта! Возможно, с возрастом я стал слишком мнительным, но затея, в которую я из любопытства ввязался, с каждым днем представляется все более опасной. Теперь по порядку. Я купил путевку на литературный семинар, который проходит недалеко от тебя, здесь же, в Дуделкино. Захотелось узнать, в чем секрет удачливых молодых писателей и как им удается получать приличный гонорар в то время, как нам, старым хрычам, за сочинения давно не платят. На семинаре я случайно сделал открытие. Владик Волков, которого ты, наверное, помнишь по нашим детским играм, решил примерить на себя чужую судьбу и для этого поменял имя, фамилию и биографию. Для чего? Зачем? Ответа на этот вопрос я не знаю, но уверен: мы стоим на пороге грандиозного обмана. Вчера я встретил Владика на территории пансионата, открыл ему объятия, однако он почему-то сделал вид, что меня не узнал. Резко развернулся и пошел прочь. Я попытался его остановить и задать пару вопросов, но Волков послал меня по известному адресу и сбежал. Почему-то теперь мне кажется, что не стоило его окликать и вообще лезть к нему со своими приветствиями. У Владика была в детстве кличка Волчок, и не только из-за фамилии. Он так взглянул на меня вчера своими желтыми волчьими глазами, что я до сих пор не могу прийти в себя. Сказать, что Волчок был не рад нашей встрече, значит ничего не сказать.

Дорогая Иветта, не стану долго объяснять, почему я не могу лично передать тебе это письмо. Попрошу кого-нибудь из местных, работающих во «Вдохновении», кинуть его тебе в почтовый ящик. Наверное, к старости я стал мнительным, но мне захотелось, чтобы на всякий случай ты знала о моей встрече с Волчком. Так мне будет спокойнее.

Надеюсь, когда семинар закончится, мы прогуляемся с тобой на наше дуделкинское кладбище. Хочу навестить могилы родителей, твоего Артема, а заодно бабушки и дедушки Владика. Я поминаю их всех только добром.

Обнимаю.

Твой Боря Биркин».

– Вы можете отдать нам это письмо? С возвратом, разумеется, – попросила Лина. Вместо ответа Коромыслова протянула ей разорванный конверт и листок, исписанный мелким почерком.

– Иветта Александровна, вы готовы составить нам компанию и прогуляться завтра на дуделкинское кладбище? Хочется рассмотреть один памятник подробнее, при дневном свете.

– Вы еще спрашиваете! – бодро отозвалась хозяйка. Прогуляемся, а потом допьем коньяк. Попробую за ночь догадаться, для чего Борясик решил сходить со мной «в обитель вечного покоя».

Лина запихнула письмо Биркина в рюкзак, они второй раз простились с хозяйкой и отправились в обратный путь.

Место писателя – в баре

Беглецы без проблем пролезли в знакомую дырку в заборе, расширенную накануне Башмачковым, и, оказавшись на территории «Вдохновения», не спеша направились к главному корпусу. Бар еще работал – окна заманчиво перемигивались синим и зеленым светом, за ними угадывались знакомые силуэты писателей.

– Давай зайдем ненадолго, выпьем водички или сока, а то после кофе и коньяка во рту пересохло, – предложила Лина. – Заодно проверим, все ли писатели живы.

Башмачков не рассмеялся сомнительной шутке и взглянул на Лину с осуждением, словно она рассказала анекдот на похоронах.

– Ладно, не закипай! – Лина дотронулась до руки Башмачкова и виновато заглянула ему в глаза. – Ты что, не понял: здесь и вправду может случиться всякое.

Обитатели пансионата, к счастью, оказались живы и даже бодры в этот час. Егор Капустин, Мария Кармини и Кира Коровкина сидели за столиком у окна и бурно обсуждали недавние события. С одного взгляда было ясно: творцы уже успели заправиться кое-чем покрепче сока и минералки. Говорили громко, жестикулировали размашисто и даже время от времени вскакивали с места. Живая картина выглядела такой забавной, что Лина невольно улыбнулась. Егор всем своим мощным телом устремился к Кире, а та, напротив, резко отодвинулась от него и склонилась, как «тонкая рябина», в противоположную сторону. Казалось, еще немного, и детская писательница рухнет со стула и окажется на полу. Ее миловидное личико раскраснелось, светлые волосы растрепались, а ярко-васильковые глаза метали в сторону фантаста громы и молнии. Гнев дамы ничуть не смущал ее соседа, и Егор продолжал нашептывать Кире что-то явно двусмысленное. Тем временем Мария Кармини вела свою игру. Она бросала на Егора не гневные, а томные взгляды и сыпала остротами. Впрочем, над столиком ее флирт выглядел вполне невинно. Зато под столешницей дама недвусмысленно придвинула свою миниатюрную лапку к мощной ляжке соседа. Егор не обращал на поэтессу никакого внимания и все больше устремлял свой мощный торс в сторону Киры, которая уже почти сделала «мостик» и не падала со стула только, наверное, благодаря неплохой физической подготовке.