Когда придёт Большая Вода - [24]

В его невидящих глазах появился ужас.

«… Виталий, подстраивай альфу и усиливай на порядок! Добавь тета-импульс…»

Юноша закричал диким, звериным голосом. Он кричал долго, с надрывом, пока не заплакал и уселся на землю.

«… Сергей, снизь альфу! Активируйте общую дельту!..»

— Смысла твоему сну нет. Если ты будешь также бегать вдоль своего маленького мирка, ты скоро не найдёшь в нём места. Ты будешь убегать от себя, но не сбежишь. Сколько ты будешь убегать от реальности?

— Зачем мне эта реальность? Зачем мне эта боль? Зачем мне эта безысходность и ужас?

— Затем, что в тебе ужаса и безысходности ещё больше. У мира есть ещё возможность жить, но ты не позволяешь этого себе. Ты не желаешь страдать, не понимая, что ты будешь страдать везде до того момента, когда ты захочешь остановиться.

— Что мне сделать? Я боюсь этих страданий!

— Остановиться и проснуться!..

Моя фраза эхом пробежала скалы и утроенная вернулась обратно. Юноша начал «засвечиваться» и исчезать.

«… Никанор Иванович, повторите последний фрагмент! Он сейчас исчезнет!..»

«… Сергей, запускай активную альфу! Стимуляция точки и мозолистого тела!..»

Юноша засветился снова и начал накаляться, как металлический прут, затем лопнул. Исчезла текущая картинка.

«… Виктор, заканчивай быстрее, иначе схлопнешься! Свирт, выключай передачу, мы его теряем!..»

Я не успел подать команду на выключение. Мой рассудок медленно затуманивался и тело перестало слушаться. Я потерял сознание.

Попробуй, разбуди!

Как оказалось, отрубился я примерно на шесть часов, что спасло мою черепушку от выгорания. Медики, чтобы не спалить меня, подавали усиленный дельта-ритм, дабы я не упал в анафилактический шок во время контакта.

— При передаче твоих импульсов был больший риск с твоей стороны, нежели пациента. Мы ввели тебя в эксперимент в связи с идентичным характером нагрузки тета-ритма и у тебя, и у Григория. Однако мы действительно чуть не потеряли тебя в последней фазе, когда ты вытаскивал его из сновидения. Твой пульс зашкалил за 120 уд. мин. и нам пришлось тормозить твою психику. Суть была в том, что сканер работал как на пациенте, так и на тебе, поэтому часть команд передавалась и на твой сканер. Свирт запоздал на четыреста миллисекунд и ты потерял сознание..

— И в чём выражалось это опоздание?

— И он, и мы вовремя не заметили пик кривой тета-рита и спад альфы. Как результат — перенагрузка сознания и потеря контроля. Дальше, думаю, ты догадываешься.

— Так все эти изображения, в которых я участвовал, не были сном?

— Не были. Это была проекция внутреннего пространства пациента в разных частях головного мозга. Аудио-визуальная информация была записана и хранится в каталогах «Советника».

— А как пациент?

— Он очнулся спустя тридцать минут в ошарашенном состоянии. Мы успокоили его медикаментозно. Сейчас он отдыхает в общей амбулатории.

В обед мы пересматривали с Мариной кадры прошедшего эксперимента. Видимо, она знала Григория гораздо дольше, чем я, ибо реагировала на происходящее живее.

— Слушай, может покажем это Анастасии?

— Не имею понятия. Можно рискнуть показать ей операцию с полевыми параметрами, но в любом случае для неё это будет серьёзным шоком.

— И когда предлагаешь это проделать?

— В вечернее время, когда она более спокойна. Кстати, тебе сообщали, когда перейдут ко второй фазе лечения?

— Пока нет ещё. Биохимики проверяют вирусную симуляцию и они совершенно без понятия, как от неё защититься. Но механизм заражения уже поняли.

— И как это происходит?

— Вирус попадает в среду с 80 — процентной влажностью и сохраняется там. Затем при дыхании он проникает в носоглотку и через неё — в верхние пазухи. Там он размножается и вызывает симптомы тяжёлого насморка. При серьёзном ослаблении организма он проникает в мозг и нарушает передачу сигнала между дендритными отростками. Так мне, во всяком случае, пояснил «Советник».

— Он тебе не пояснил, каким образом мог появиться этот вирус?

— Он обозначил его как «далёкого предка гриппозных и полиомиелитных вирусов». Штамм считается естественным, ибо его предка было достаточно сложно создать методами двадцатого века.

— Ну хоть гора с плеч, — улыбнулась Марина, — по крайней мере, у нас есть шанс пробудить всех ещё при жизни. Что вообще хотят от тебя медики?

— После лабораторных испытаний на одиночных клетках они хотят взять образец от меня и разработать вакцину. Чую, опять придётся стать подопытной крысой.

— Расслабься хоть, это не примитивные процедуры двадцатого века, — рассмеялась она, — по крайней мере, средство будет сначала испытано на животных, затем на части твоих клеток. Тебе даже волноваться об этом не стоит.

— А как это будет выглядеть?

— Как сыворотка, создающая двойной иммунитет. Сначала они проверят реактивы для уничтожения вируса. После разработают вирусный препарат, содержащий последовательность, кодирующую защитный фермент. Ретро-вирус будет проверен на твоих клетках, прежде чем будет введён в тебя лично.

— Страшновато как-то. А вдруг у меня уши после укола отвалятся?

Она заливисто рассмеялась, видимо, представив себе такую картину. Затем продолжила:

— Вероятность того, что у тебя отвалятся уши, всегда будут. Правда, гораздо меньше, чем потерять их от руки пирата. «Советник», получив съёмку эксперимента, изучает возможные последствия для организма путём просчёта действующих ферментов и их выработки в жизненном цикле клетки.