Когда придёт Большая Вода - [19]

Певица усиливала свой голос. Теперь он был воинственный, сильный, чеканящий каждое ударение. Текст песни был чем-то средним между шотландским диалектом и средневековым хинди.

Гонг бил всё сильнее и реже. Варфа играла вибрирующими интонациями верхних октав, разгоняя голос певицы всё сильнее и сильнее.

«Орган» обрубил музыкальное произведение на самом его пике и медленно потащил его вниз. Варфа замедлялась, слог успокаивал свою вибрацию. Затухал гонг. Девушка закончила песню на низкой и сильной ноте.

Зрители были оглушены тишиной. Они медленно вставали и начинали хлопать всё громче, пока не успокоились. Алексей вышел на сцену.

— Спасибо вам за участие в нашем общем деле. Наши записи будут расходиться по кораблям, и вы сможете ещё не один раз насладиться нашими выступлениями. В любое время вы можете связаться с нами и поучаствовать в нашей работе. Всего доброго вам!

Я еле вытащил уставшую Марину из кресла и отвёл её в лазарет.

Я сплю и не вижу снов

Этой ночью было очень беспокойно. Я ворочался на кушетке, глядя на зарю цвета раскалённого металла. Марина лежала в ординаторской, отдыхая от эмоционального перенапряжения.

Звёзды проявлялись на небосклоне, как тысячи алмазных иголок. Небо ткало полотно Млечного Пути, который я до этого видел только в книжках. Но тут, в промышленной зоне, небо было на удивление чистое.

То там, то здесь мелькали маленькие метеорные огоньки. Они проходили по небу, оставляя тысячи крошечных искорок. Они медленно затухали. Мне стало зябко, и я закутался в одеяло.

Наблюдение за монотонным небом постепенно усыпляло — я даже не заметил, как начал проваливаться в сон. Окружающее поплыло передо мной, теряя свои очертания.

Через полчаса по внутреннему времени (так мне казалось) я очнулся от глубокого сна. Тела я практически не ощущал. Окружающая ночная действительность казалась до странности размытой.

Я вышел за пределы амбулатории. Ночное небо было яркое. Звёзды горели не хуже театральных осветительных приборов. Казалось, они выпускают на землю столбы своего свечения. Всюду царствовала тишина — холодная и неспешная.

Я начинал удивляться.

Я шёл по опустевшему «проспекту Мао Дзедуна» и осматривал «проносящиеся» (в прямом смысле слова) мимо меня дома. Где-то промелькнула передающая мачта. Позади остались заводские территории. Рядом промелькнули первые балки Портового Города.

Я стоял возле укреплённой площадки, с которой корабли опускали к шлюзу. Я смотрел на тёмную и зеркальную речную гладь, которая так сильно меня приманивала. Мне хотелось запрыгнуть в неё, стать ею, пусть и на короткие две минуты.

Я прыгнул. Вода расступилась и сомкнулась надо мной, в её тёмных просторах удивительно просвечивало небо. Казалось, между ним и мной больше не было границы…

Я выплыл на поверхность. Оглянулся. Рядом со мной не было ни единого напоминания о порте, рядом с которым я прыгнул в воду. Ни единого островка, рядом с которым я должен был находиться. Но это меня нисколько не смущало.

Я потерял ощущение границ — я не видел водораздела, передо мной осталось только небо. Я плавал в нём без ощущения страха. Млечный Путь сам стал для меня рекою.

Я взглянул вниз. Передо мной был увесистый и еле охватываемый сине-зелёный шарик, на котором маленькими пятнышками вырисовывались остатки островов, окружённые морским маревом. Я видел, как последние из них поглощаются водой — спокойной, безжизненной и тягучей. Меня начала охватывать тревога.

Я видел парящие в воздухе дирижабли, в которых теснились маленькие людские поселения. Я видел деревни, подмываемые Большой Водой. Я видел города под водой — мёртвые остатки железа и дерева, плывущие как памятник человеческой жизни. Это было страшнее Крита.

Я видел животных, которых разрывает волной и бьёт о скалы. Я видел птиц, убиваемых бурей. Я видел деревья, которые никогда больше не вырастут из земли, и цветы, которых больше никогда не будет. Я видел тела людей, уносимые океаном.

Я видел детей, плачущих от отчаяния. Они потеряли своих близких и остались на съедение жизни. Я видел пустые платформы — на них не было людей, только трупы распростёрли свои руки навстречу небу. Я видел разбойников, убивающих людей на кораблях. Я видел, как их поглощала Большая Вода, не оставляя даже их тел.

Я видел северо-американские вулканы, дымящие и пожирающие остатки суши. Я видел подземные горы, поднимающиеся из воды, убивая жизнь в Тихом Океане.

Я всё это видел! Я не мог закрыть глаза. Мне было страшно, я хотел реветь. Я не хотел этого видеть! Я был в отчаянии и даже не имел возможности остановить этот фильм.

Кто-то коснулся моего плеча. Слева от меня появилась Марина, глубокомысленно смотрящая на весь этот ужас.

— Успокойся, это со всеми бывает. В первый раз мало кто способен это переварить.

— Мне очень страшно. Я даже не знаю, что со мной происходит. Я вижу перед собой этот ад.

— Это то, что происходит сейчас. Расслабься, это бывает у всех нас, только изредка. Да, тебе больно, но эту боль можно контролировать. Ты можешь сам выбрать маршрут своего движения.

— Как я могу это сделать?

— Скажи своему сердцу, где тебе нужно оказаться сейчас. Оно единственное может перемещаться в нашем времени. Когда ты скажешь ему, где ты сильнее всего хочешь оказаться, оно откликнется.