Когда он был порочным - [8]

– Да не в свет же я собираюсь в этих простынях выходить, - заметил он.

– Тем не менее.

Он негромко засмеялся, понимая, что она сказала это только для того, чтобы последнее слово осталось за ней. И она уже было подумала, что он решил подарить ей эту маленькую победу, как вдруг, когда она только-только начала находить удовольствие в наступившем молчании, он сказал:

– Красные.

– Прошу прощения? - Но разумеется, она прекрасно поняла, что он имеет в виду.

– Красные простыни.

– Поверить не могу, что ты посвящаешь меня в подобные детали.

– Ты сама напросилась, Франческа Стерлинг. - Он посмотрел на нее сверху вниз. Одна прядь иссиня-черных волос падала ему на лоб. - Считай, что тебе повезло, так как я не собираюсь сообщать твоему мужу о твоем поведении - Джон никогда не стал бы беспокоиться из-за моего поведения, - сказала она.

Мгновение она думала, что он ничего не станет отвечать на это.

– Я знаю, - сказал он тоном, как ни странно, и мрачным, и серьезным. - Только поэтому я и позволяю себе дразнить тебя.

Она смотрела себе под ноги, опасаясь споткнуться на какой-нибудь колдобине, но, услышав этот серьезный тон, подняла глаза.

– Ты единственная из всех известных мне женщин, которая никогда не собьется с пути истинного, - сказал он, ласково коснувшись ее подбородка. - Ты представить себе не можешь, как меня это восхищает.

– Я люблю твоего двоюродного брата, - прошептала она. - Я никогда не предам его.

Он опустил руку.

– Я знаю.

Он выглядел очень привлекательно в лунном свете, и так очевидно было, что ему не хватает любви, что у нее сердце сжалось. Конечно, не было на свете женщины, которая смогла бы устоять перед ним, перед этим идеальным лицом и крупным, мускулистым телом. И всякий, кто взял бы на себя труд вглядеться пристальнее в его душу, легко увидел бы в нем то же, что и она, - добросердечного человека, способного на преданность и верную любовь.

Было в нем, разумеется, кое-что и от черта, но, как подозревала Франческа, это-то и привлекало к нему дам в первую очередь.

– Не пора ли нам?… - Майкл, вдруг ставший воплощением любезности, кивнул головой в направлении дома. Она вздохнула и повернула назад.

Спасибо, что прогулялся со мной, - заговорила она снова после того, как несколько минут они шли, не нарушая дружелюбного молчания. - Когда я говорила, что этот дождь просто сводит меня с ума, я не преувеличивала.

– Ты этого не говорила, - вырвалось у него. Он сразу же прикусил язык. Она сказала, что чувствовала себя не в своей тарелке, а не что дождь сводит ее с ума, но только последний педант или же безнадежно влюбленный заметил бы разницу.

– Не говорила? - Она чуть сдвинула брови. - Ну, значит, только подумала. Я что-то сегодня медленно соображаю. Свежий воздух был как нельзя более кстати.

– Счастлив был оказаться полезным, - ответил он галантно.

Она улыбнулась, и они стали подниматься по ступеням крыльца Килмартин-Хауса. Дверь отворилась, едва они достигли верхней ступени, - должно быть, дворецкий поджидал их возвращения. Майкл подождал, пока с Франчески снимут ее синий плащ.

– Может, останешься и выпьешь еще стакан виски, или ты должен уходить немедленно, так как опаздываешь на свидание? - спросила она, озорно поблескивая глазами.

Он бросил взгляд на часы в прихожей. Была половина девятого, и, хотя идти ему было некуда - не было никакой дамы, которая бы томилась, поджидая его, впрочем, он, и пальцем не шевельнув, мог бы найти себе подругу на сегодняшний вечер, и, наверное, так и поступит - не очень-то ему хотелось оставаться здесь, в Килмартин-Хаусе.

– Мне надо идти, - сказал он. - У меня много дел.

– У тебя нет никаких дел, и никто не знает этого лучше тебя самого, - сказала она. - Ты просто хочешь предаться своим безнравственным занятиям.

– Это восхитительное времяпрепровождение, - буркнул он.

Она открыла было рот, чтобы сказать какую-то колкость, но тут Симоне, недавно нанятый камердинер Джона, стал спускаться вниз по лестнице.

– Миледи? - неуверенно начал Симоне.

Франческа повернулась к нему и чуть склонила голову в знак того, что он может продолжать.

– Миледи, я стучал в дверь спальни милорда дважды и звал его по имени, но милорд, похоже, спит очень уж крепко. Прикажете все-таки будить его?

Франческа кивнула:

– Да. Я бы с удовольствием дала ему поспать - он слишком заработался в последнее время, - продолжала она, обращаясь уже к Майклу, - но я знаю, что эта встреча с лордом Ливерпулем очень важна. Надо бы… нет, постойте, Симоне, я разбужу его сама. Так будет лучше. - Она повернулась к Майклу: - Увидимся завтра?

– Собственно говоря, если Джон еще не уехал, то я лучше подожду, - ответил Майкл. - Я пришел пешком и с удовольствием воспользуюсь каретой Джона после того, как он доберется до места.

Она кивнула и быстро побежала вверх по лестнице. Майкл остался в прихожей. Он бесцельно оглядывал развешенные по стенам картины и напевал что-то себе под нос.

И тут раздался ее пронзительный крик.

***

Майкл совершенно не помнил, как он взбежал вверх по лестнице, - он вдруг просто каким-то образом оказался в спальне Джона и Франчески, единственной комнате в доме, порога которой никогда не переступала его нога.