Когда-нибудь ты вернешься - [37]

– Я не хочу разгуливать голой по твоему дому.

– Нашему дому.

Лидия не обратила внимания на его слова. Ей хотелось узнать другое.

– Как получилось, что она стала работать у тебя?

– Она всегда была добра ко мне, а когда отец умер, я знал, что она осталась без работы.

– Значит, у тебя все-таки есть друзья?

– Наверное.

Они снова были в его спальне, там, куда Лидия поклялась никогда не приходить.

Сейчас она показалась ей даже более роскошной.

– Как здесь красиво!

– Теперь она твоя.

Он увидел, как напряглись ее плечи.

– Я серьезно.

– Рауль, мы можем поговорить об этом завтра? Нам еще многое нужно решить.

– Все уже решено.

Она покачала головой:

– Я здесь только потому, что ты узнал о моей беременности. Не думаю, что это такая уж хорошая основа для отношений.

– Я тоже, – согласился он. – Но дело не только в ребенке.

– Ради бога, не надо говорить правильные вещи. Ты лжец, Рауль. – Она вспомнила, как они первый раз летели сюда. – Ты стоял там и говорил, что это правда, и тут же снова лгал.

– Когда я держал тебя за руку, я не лгал. И когда первый раз у нас не было секса. – Он задумался. – На секунду мне пришла в голову мысль, как хорошо было бы опередить его.

Она рассмеялась, а может, и всхлипнула.

Какая трогательная честность!

– Но потом я остановился, – напомнил он.

– Ты должен был мне признаться, что знаешь Бастиано.

– Понимаю, но в этом случае ты бы ушла. И ведь ты ушла.

– Разве ты сказал… – начала Лидия, но остановилась. Он прав. Каким бы образом она это не узнала, все равно бы ушла.

– Я очень скучал по тебе.

Теперь она знала, что он лжет.

– Так скучал, что не сделал ничего, чтобы меня найти, пока я сама не позвонила?

– Лидия, я даже фамилии твоей не знал. Я отправил в Англию Аллегру, чтобы проверить все замки. Можешь сама у нее спросить.

– Она скажет то, что ты ей прикажешь.

– Мне повезло, наконец-то я нашел кого-то столь же недоверчивого, как сам.

Лидия усмехнулась:

– У тебя было три месяца, чтобы меня найти.

– Я был уже в дороге, когда получил твое сообщение. Вот!

Он достал из кармана записку с ее именем и адресом.

– Это почерк Бастиано. Я ездил в Касту, чтобы спросить у него.

Лидия подумала, что навсегда сохранит эту записку. Теперь она знала: по ней действительно скучали.

– Ты только за этим ездил к Бастиано?

– Во всяком случае, не ради его компании.

– Вы не подрались?

– Нет. Почти. Он сказал, что в обмен на твой адрес хочет получить кольцо. Вероятно, оно принадлежало матери. Он ведь сирота. – Рауль заставил себя это сказать. – Он был не первым ее любовником.

– Откуда ты знаешь?

– Я еще в детстве лгал отцу, прикрывая ее.

А потом и себе, желая спасти память о ней.

– Бастиано тогда было семнадцать – вдвое моложе ее. Тогда я думал, что мы уже взрослые, и ненавидел его.

Теперь все выглядело совсем по-другому.

– В детстве мы были друзьями.

– Вы не могли бы стать ими снова?

Рауль хотел рассмеяться, но потом задумался:

– Не знаю.

Было приятно вот так лежать и разговаривать с другим человеком, вместо того чтобы пытаться разобраться во всем самому.

– Думаю, у моей матери давно уже были проблемы. Вероятно, еще до того, как она вышла замуж. Я даже не знаю, сын ли я моего отца.

– Это имеет значение?

– Для него, думаю, имело.

– Поэтому он тебя и бил?

Он никогда не говорил ей, отчего у него на спине шрамы, но она каким-то образом догадалась.

Он кивнул.

Теперь, когда он думал о том времени без ненависти, картина начала проясняться.

– Я не охотница за деньгами, Рауль. Я все это придумала.

– Я знаю. Сам положил статуэтку тебе в чемодан, помнишь? – Он снова и снова возвращался к тому моменту.

– Не думаю, что я принимала таблетки каждый день, хотя мать и настаивала на этом. Я не собиралась спать с Бастиано, и, возможно, мне следовало знать, чем рискую. Тогда я об этом не думала.

– Если бы на тебе даже был пояс верности, я бы позвонил, чтобы прислали болторез. Я мог бы настоять, чтобы мы использовали презерватив. Ты, кстати, уже сказала своей матери о ребенке?

– Нет.

– А когда собираешься?

– Когда почувствую, что готова.

– Я рад, что ты мне первому рассказала.

– Она была в ужасном состоянии, когда я вернулась. Думаю, она наконец по достоинству смогла оценить Мориса и выгнала его. А сейчас она у своей сестры.

– Лидия, я бы заботился о твоей матери, но не о нем.

Мориса он никогда бы не смог простить.

– Ты ведь выйдешь за меня?

– Рауль.

О, она понимала, что небезразлична ему. Но по-прежнему частично продолжала сомневаться.

Без ребенка ничего бы этого не было.

Однако, ничего не поделаешь, придется принимать все как есть, так до конца и не узнав, были ли они вместе только из-за ребенка. В остальном все почти идеально.

– Мне было плохо без тебя, – признался Рауль.

– И мне.

– Я серьезно. И постоянно такое ощущение, будто что-то не так. Словно небо висит слишком низко.

Рауль пытался понять, что было не так все эти месяцы, и сейчас вдруг понял.

Он никогда не чувствовал этого прежде.

Лидия лежала, глядя на освещенную лунным светом люстру. Ставни были открыты, снизу доносилась песня гондольера.

А потом она услышала.

Нет, не звук колокола.

Но также отчетливо и ясно.

– Я люблю тебя.

Эти слова могли быть сказаны много раз, но, когда их говорили правильно, они звучали исключительно точно, без фальши. И звук, и чувства продолжали вибрировать и звучать, даже тогда, когда должны были смолкнуть.