Когда-нибудь мы будем вместе - [409]

Самое главное я раскрутил Коля на парад победы девятого мая девяносто пятого года, совмещенный с выводом последних частей Берлинского гарнизона.

Он конечно крутился как уж на сковородке, предлагал завершить вывод войск торжественным обедом, с приглашением руководства воинских частей и праздничным концертом в Берлинской филармонии. Но я стоял насмерть: "Либо мы уйдем с почетом, либо не уйдем никогда, вплоть до объявления войны".

От Здания Рейстага, мимо Бранденбургских ворот по Эберштрассе, далее по Лейпцигской улице, Фридрих штрассе, Ораниум штрассе, и далее одиннадцать километров, по основным центральным улицам Берлина, четыре тысячи солдат и офицеров, распевая военные залихватские песни, прошли торжественным маршем и замерли в парадных коробках напротив монумента воину освободителю в Трептов-парке.

"Едут, едут по Берлину наши казаки" —доносилось из луженых солдатских глоток первой коробки десантного батальона.

"Так пусть же красная, сжимает властно, свой штык мозолистой рукой", — нагнетали жару бойцы мотострелковой гвардейской дивизии, печатающие строевой шаг в ста метрах позади.

Заходя на площадь, парадные коробки выстраивались по правой стороне парка.

На временно сооруженной трибуне, напротив парадных расчетов, рядом со мной стояли Гельмут Коль с супругой, члены парламента Германии и правительства России.

Коль победил на выборах федерального канцлера в девяносто четвертом году лишь чудом, только благодаря моему обещанию ускорить вывод на пять лет ранее оговоренного новым договором срока.

По всему периметру площади, на свободных местах за ограждением, толпились свезенные со всех близлежащих гарнизонов Германии гражданский персонал воинских частей, жены и дети офицеров и прапорщиков.

Справа от трибуны, на расставленных стульях, расположились доставленные спецрейсом из России ветераны войны, участники штурма Берлина, собранные со всего бывшего СССР. Сотня фронтовиков, в специально пошитой форме времен войны, с боевыми орденами и медалями на груди морально готовились к своему последнему параду в Берлине.

Если в моем прошлом Ельцин ускорил процесс и вывел последние части в июле девяносто четвертого года, чтобы подфартить другу Колю на выборах, то я повернул по другому, объявив что никого другого достойного не вижу на завершающем этапе вывода войск, что способствовало сокрушающей победе Гельмута Коля на выборах и его безмерной благодарности выразившейся в одобрении приобретения двадцати пяти процентов акций заводов "Опель" и "BMW".

В начале девяносто третьего я шепнул на ухо Колю о возможных проблемах со здоровьем его супруги, категорически не рекомендовав, если она заболеет гриппом, принимать при лечении пенициллин, ввиду возможного развития сильнейшей аллергии на свет. На вопрос откуда, я сказал оттуда и многозначительно показал глазами вверх. Не знаю последовал ли он моему совету или нет, но каждый раз встречаясь с канцлером я печенкой чувствовал его испытующий взгляд с готовыми сорваться с языка вопросами. Думаю все-таки последовал.

Я с гордостью смотрел на бравых российских солдат, косил взглядом на кислую физиономию Коля с супругой и радовался, что не будет того позора, как в моей истории, когда Ельцин ужравшись в хлам на немецком банкете в ознаменование вывода войск, отобрал палочки у барабанщика и пытался дирижировать немецким подзаборным оркестриком.[47] Выглядело это как издевательская насмешка над всем святым. Но сейчас было все прилично и торжественно.

Немцы участвовали в мероприятии только в виде принеси-подай и обеспечения комендантской службы. Коль пытался уговорить меня пригласить президента США Клинтона и премьера Великобритании Мейджора, и президентствующего последние дни Миттерана, но мой вопрос зачем на трибуне в честь завершения войны СССР и Германии нужны еще, недружественные России, представители нынешних оккупантов, смешался и согласился, что не фиг.

Руководил парадом первый заместитель министра обороны генерал-полковник Шумейко.

— К торжественному маршу! — донеслась из репродукторов команда руководителя парада. — "По батальонно! На одного линейного дистанции!"

Строевым шагом, впереди парадных коробок, вышли знаменные группы.

Линейные в колонну по одному, вооруженные карабинами, промаршировали мимо трибуны, останавливаясь на предусмотренных местах.

— Первый батальон прямо, остальные напра-во!Шагооом марш!

Тысячи подкованных сапог слитно ударили по брусчатке парка. Сотрясение земли передалось на конструкцию временной трибуны, заставляя присутствующих проникнуться величием момента.

Под звуки марша "Прощание славянки" прошло восемь батальонов, больше, увы на площадь длиной двести метрой было не втиснуть.

В это же время по Красной площади в Москве, после прохождения парадных расчетов через площадь проехали танки и бронетранспортеры, САУ "Гвоздика", установки реактивных минометов "Град" и "Смерч", ракетные комплексы "Искандер", зенитно-ракетные комплексы ПВО С-300.

С грохотом пронеслись над головой по две эскадрильи ударных вертолетов и штурмовиков СУ-24.

Пятьдесят залпов салютных орудий знаменовали пятидесятилетие Победы в Великой Отечественной Войне.