Когда-нибудь мы будем вместе - [408]

28 мая 1995 года произошло землетрясение на Сахалине, в районе Нефтегорска. Сила землетрясения составила более семи баллов по шкале Рихтера. Город разрушен до основания. Благодаря своевременному предупреждению и помощи военных были вывезены на материк и размещены в местах временного содержания все жители города. Трагедии предсказанной американским пророком не случилось, три тысячи человек — жителей города живы и невредимы.

***

Я ввалился в кремлевскую квартиру пошатываясь от усталости и направился в столовую попить чайку. В гостиной в кресле, поджав ноги, накрывшись пледом, с книгой в руке сидела Наина. Увидев меня жена вскочила и укоризненно покачала головой.

— Борис, ты себя в зеркале видел? Осунулся, похудел. От тебя прежнего половина осталась!

— Надеюсь лучшая, — я попытался перевести разговор в шутку.

— Кожа и кости, — не приняла юмора Наина.

— Говорят были-бы кости, мясо нарастет, — не сдавался я.

— Не смешно, — в глазах Наины блеснули слезы.

Я смутился и виновато потупил голову.

— Прости, пойдем в столовую и завари мне пожалуйста чайку покрепче.

— Пойдем, я морсу намешала, какой чай в двенадцать ночи.

Я уселся за стол и положил голову на сложенные перед собой руки, не решаясь перейти к задуманному разговору.

Наина открыла холодильник, достала кувшин с клюквенным морсом и налив стеклянный стакан поставила передо мной и присела напротив.

— Пей Боря.

Вздохнув я выпрямился и в несколько глотков осушил стакан.

— Мммм, вкуснота какая, спасибо зая, — улыбнулся я.

Наина удовлетворенно кивнула головой.

— Ная, нам нужно серьезно поговорить, — решился я, строго смотря жене глаза в глаза.

— Так мы и говорим, разве нет, — заволновалась Наина, почуяв женским чутьем неладное.

— Нам нужно развестись, — рубанул я с плеча.

Наина побледнела и прямо на глазах осунулась. Только, что улыбавшиеся глаза потухли, уголки губ опустились вниз.

— Зачем ты так со мной Боря? — дрожащим голосом спросила Наина, — почему, кто она?

— Какая она, — не сразу сообразил я, — нет никакой она, и не было никогда! Это все наша сволочная жизнь и наша Российская действительность.

— Ничего не понимаю, чем тогда я тебе не угодила? Не вписываюсь в твою жизнь или не соответствую твоему окружению? —повысила голос Наина.

— Что-то нас не туда занесло, — повинился я, — выслушай сперва. Через год выборы, мой рейтинг как кандидата в президенты на уровне статистической погрешности. Да и не потянуть мне президентство, здоровья не хватит. Чувствую — предел наступил. Устал я Наина, очень устал.

Я потоптался на любимых мозолях очень многих товарищей, скольким наступил на горло при воплощении мечт и грез, заменив голубые дали тюремными нарами, а кое-кому и лоб намазали зеленкой по утвержденному мной приговору. Мне припомнят все, взвалят на меня все грехи от Адама и Евы до сего дня, забросают камнями, вздернут на крест и распнут. Желательно, чтобы в этот момент ты и дочери были от меня подальше. Заранее надо озаботиться декларацией о ваших доходах и имуществе. А то еще и на улице останетесь. Без меня вам будет легче.

Лицо Наины покраснело от гнева.

— Ты… ты все сказал? Старый пердун! Пятьдесят лет вместе прожили худо-бедно и ты думаешь, что я такая, такая… — Наина запнулась подбирая эпитет, — значит вот как ты обо мне думаешь! Ты думаешь, что я с тобой за пайки и квартиры жила? Да пусть подавятся крохоборы! Ничего мне не надо.

Наина сгорбилась и разрыдалась, судорожно теребя полотенце перекинутое через плечо.

— Я… с тобой…. а ты, — сквозь слезы невнятно бурчала она, вытирая глаза полотенцем, — Зая, Зая а сам… Предатель!

— Прости Наина, я должен был тебя предупредить, ты обдумай все на свежую голову и поймешь, что я прав.

— Нет Боря! Ты не прав! Вместе, значит вместе — до конца. Каким бы он не был. Я не думаю, что будет все так плохо. Вон посмотри на Горбачева, цветет и пахнет и в ус не дует! А ты чем хуже? Я уверена, что ты дуешь на воду, боясь обжечься на молоке.

Я покачал отрицательно головой, не зная какие еще аргументы можно привести, чтобы переупрямить супругу. Это она еще не знает, что идея суда над собой любимым принадлежит именно мне.

— У меня руки по локоть в крови, а для Горбачева я гарант неприкосновенности. Так, что если меня посадят, он обязательно поселится в соседней камере. А на вас журналюги отыграются и правоохранители дотошно все косточки переберут. Пнуть старого, беззубого и бессильного льва это наша исконная русская традиция, особенно когда он уже огрызнуться не может. Тело из мавзолея выкинуть, памятник сковырнуть, на съезде или в печати вскрыть и заклеймить, али еще чего измыслить…

Наина упрямо поджала губы.

— И не мечтай Борис Николаевич! Никуда ты от меня не денешься. Вместе, значит вместе! До конца, каким бы он ни был.

***

Все таки своими демаршами — вывожу-не вывожу, я хорошо потрепал нервы немецкому канцлеру. Но раз подписал договор о выводе, то сам себе злобный Буратино. Увы придется сделать приличную мину при плохой игре, что ни говори, а выводим войска только мы.

Радует, что немецкому канцлеру все-таки пришлось отдариваться в счет недоплаченных репараций и ускорения вывода войск — строить совместные с нами предприятия машиностроения, продавать необходимые лицензии и технологи в счет будущих поставок нефти и газа, обустраивать на территории России военные городки, строить школы и детские сады до двухтысячного года.