Когда небеса молчат - [16]
Но на все мои вопли, мольбы и угрозы я получил в ответ лишь гробовое молчание, вызывающее трепет и безмолвие небес.
Я твердо убежден, что скорбь и страдания — вещи глубоко интимные, поэтому я воздерживаюсь описывать здесь все подробности того ада, через который мне пришлось пройти. Я вовсе не похваляюсь своим горем в надежде снискать ваше сочувствие. В том, что я испытал, нет ничего уникального и неповторимого. Очень многие терпели поражения в подобных и более тяжких битвах. Так зачем же я вообще затеял рассказывать эту историю? Думаю, я это сделал и для самого себя, и, не в меньшей степени, для вас.
Почему мы все время спрашиваем «почему?»?
Вильям Миллер очень точно подметил один важный момент, когда сказал:
Потребность во что бы то ни стало получить хоть какой–нибудь ответ в человеке настолько сильна, что, если нам не будет дано конкретное заключение, разумное объяснение или причина того, о чем мы спрашиваем, мы придумаем их сами. Возможно, они не будут иметь никакого смысла в глазах стороннего наблюдателя, но они утолят нашу собственную жажду. По правде говоря, большинство так называемых «ответов», которые изобретают люди посредством умозаключений и рассуждений, на деле является не более чем эвфемизмом или банальностью. Так или иначе, но они удовлетворяют паше желание все объяснить, а потому помогают нам быстрее смириться с утратой?[20]
Наше поколение живет под девизом: «Люди имеют право знать». Мы требуем объяснения всему и вся, и бдительное око услужливой прессы и службы новостей держит нас в курсе всех дел, начиная от геморроя, которым страдает Джимми Картер, и проблем в толстой кишке у Рональда Рейгана и кончая отвращением Джорджа Буша к капусте брокколи и новой стрижкой Билла Клинтона. В наши дни конгресс тратит больше времени на расследования, чем на законотворчество (и, наверное, это даже к лучшему). Конфиденциальность становиться пережитком.
Однако, в то время как журналисты, законодатели и всевозможные прорицатели живут и действуют по этим принципам, Господь следует Своим. Он опирается не на «право знать», но на «потребность знать».
Так что же такого сверхъестественного, таинственного и целительного в понимании причин происходящего? Приведу нам несколько аргументов.
Прежде всего, оставшийся без ответа вопрос «почему?» нарушает упорядоченность жизни, в которую мы свято верим. Нам нравится думать, что мы живем в хорошо организованной вселенной, где все имеет свой смысл. Каждому событию есть логическое объяснение, и у каждого следствия есть причина.
Так было всегда. Джеймс Креншоу пишет:
«Для того чтобы сделать жизнь более сносной, древние выработали у себя веру в порядок, как в макрокосмосе, так и в микрокосмосе. Вселенная была предсказуема, ограничена, поскольку подчинялась воле и желаниям Создателя… И пока эта уверенность в существовании порядка в мире сохранялась, сохранялся в целости и сущностный вселенский смысл, — за исключением тех редких моментов, когда идиллия нарушалась отдельными случайными событиями, которые превращали человеческое счастье в иллюзорную мечту».[21]
Антропологи говорят, что уже на самой заре зарождения человека он был уверен в своей способности контролировать собственную жизнь. Ритуалы, совершаемые доисторическими людьми, были основаны на представлениях о том, что сила или дух животного может перейти к человеку, если тот принесет его в жертву богам, или что ловкость и умение врага может передаться любому, кто снимет с него скальп. Сначала люди пытались влиять на свою жизнь посредством обрядов и жертвенных алтарей. Эрнст Беккер пишет:
«Человек мерил, что при помощи ритуалов и заклинаний он может взять верх над материальным миром и выйти за его пределы, чтобы воплотить в жизнь свои неосязаемые идеи. Эта уверенность придавала человеку ореол сверхъестественного и возносила его над миром гниения и смерти».[22]
По мере развития цивилизации на смену обрядам и алтарям пришли наука и техника, которые были возведены на пьедестал. Мы обожествили машины и доверились им безоглядно. Но со временем мы пришли к печальному заключению, что машины тоже не безупречны и могут ошибаться. Они ломаются, а с ними рушится и наше доверие.
В попытке восстановить утраченную власть над собственной жизнью мы вновь вернулись к забытым обрядам и алтарям (и не обязательно именно к христианским), а некоторые — даже к молитве и вере. Для многих людей молитва и вера не являются средством исполнения Божьей воли, они лишь инструменты для управления собственной жизнью. Успешное с ними обращение, но нашим представлениям, дает нам возможность отрешиться от перипетий земного существования, и нередко методы, к которым мы прибегаем в желании использовать эти орудия в свою пользу, немногим отличаются от методов первобытного человека.
