Когда научат предавать - [4]

Палео лишь коротко кивнула Тэрри, предложив ему остаться на улице и проследить за горожанами в отсутствие Кина. Шериф будет занят, говорили ее мысли. И только пришельцы не услышали этих слов. Для города это было неслыханным — впервые на Совете присутствует незаседающий. Но Свободное Правительство посчитало, что именно Кин обладает правом высказываться. Его смерть стоит рядом с незваными гостями.

— Предлагаю заседание считать открытым! — провозгласил оратор, — Сэммол, — один из лучших друзей Кина.

Предусматривая все традиции и ритуалы, Палео зачитала приготовленный текст, в котором сообщались цели проходящего заседания. Кин слушал вполуха. Краем сознания он отметил, что весь город замер, стояли все индустрии, все слушали слова Палео. Сами же пришельцы были явно разочарованы тем, что увидели. Дети! Кин скривился, едва до его внутреннего слуха дошли отголоски этого слова. Мы не дети, со злостью думал он. И наше собрание отнюдь не фарс. Мы живем так, как живем! Почему они считают, что имеют право вмешаться, учить нас, как нам надо, по их мнению, жить.

— Дети, послушайте, — поднялся Михаил. В его голосе чувствовались повелительные, учительские нотки. Совет зашумел, не дал пришельцу договорить. Все повскакивали с мест и пытались что-то говорить одновременно. Эмоции, усмехнулся Кин. Ветвь подсказала, что если он начнет говорить, остальные сразу смолкнут. Шериф был неоспоримым авторитетом.

— Мы, однако, не дети! — Кин встал, засунув руки в карманы тесных джинс. И хотя по возрасту он действительно был, на взгляд пришельцев, молод, в его движениях и манере говорить не было ничего детского.

— Вы — заигравшиеся дети! — обличительно воскликнул Михаил.

— А вы на нашей территории. Кажется, у вас есть поговорка: в чужой монастырь со своим уставом не лезут!

— Но мы хотим лишь помочь! — заискивающий тон Тамары почти вывел Кина из себя. Почти!

— Помочь? — включилась в разговор Палео, — Чем?

— Новые технологии, упорядоченная власть, счастливое детство!

— Нет! — вскочил с места Велерми, представитель торгового сообщества. Кин его плохо знал. — Нам ничего от вас не нужно!

— Вам нечего нам предложить! — поддержал его Сэммол.

Кин думал. Чертовски неприглядная ситуация разложилась в его голове. Объяснить пришельцам, что мы давно перегнали их в технологическом плане — самоубийство. Тогда они не отвяжутся! Палео передернула плечами: выпроводить их и обновить барьер! Совет замолчал, диспуты продолжились на недоступном пришельцам уровне.

Но если мы ничего не объясним, они подумают, что мы что-то скрываем, возразил Дарв, — ответственный крематор. И все равно найдут способ вернуться, вновь усмехнулся Кин. Вообще, в последнее время шериф перестал улыбаться, размышлял Тэрри, стоя на улице. Только усмехается… Не твое дело, прервали ход мыслей предсказателя недовольные эмоции Кина.

Палео предложила вынести на голосование несколько предложений. Одно из них — отправить ответную делегацию по другую сторону портала. И после объявить, что наш мир ни в чем не нуждается!

— Кто против? — первый заместитель арбитражного судьи окинула всех строгим взглядом.

— Я против! — Кин вышел вперед, — Я не пойду!

— Тебе придется, шериф!

И в этот момент Кин почувствовал глухое отчаяние Дэлль. Она плакала. И хотя она знала о том, что в ближайшие пять-шесть дней, пока он будет находиться в Санкт-Петербурге, с ним ничего не произойдет, это было началом конца. Дэлль прощалась.

Глава 6

Коридор был узким и длинным. И где-то там, в середине пути, они поджидали его, Кина. Он был новеньким. Он прибыл на пять дней. Его определили в местную школу, чтобы он познакомился на собственном опыте «со счастливым детством». Именно это понятие так расхваливали пришельцы.

Там, дома, остался «штурман», как делегат первой экспедиции. Ответная делегация — в лице одного Кина. Дэлль пойти не разрешили. Она и не просилась, по ветви зная, что не разрешат.

Кин осторожно двинулся вперед, хотя внешне его походка была даже чересчур расслабленной.

— Эй, новенький! — окликнули его, едва он прошел один из многочисленных проходов в боковой коридор. — А ну стой, тебе говорят…

Кин остановился и также лениво обернулся. Так и есть — четверо, все старше него года на два.

— Здесь ходить нельзя! Это — наш коридор!

Кин видел их мысли, знал, чего они хотят. Все просто — денег! Они жаждали поживиться. У нас это — страшный позор, безучастно размышлял Кин. Он вообще перестал как-то реагировать на этих людей, на этот мир. Грязь — вот то слово, которое подходило для точного описания. Теперь Кин понял его смысл. Понятное такое определение. Грязь, это то, что лежит под ногами, на что не обращаешь внимания. А когда она начинает мешать, лезть, просто уничтожаешь ее. Так вот, весь мир, куда он поневоле попал — грязь.

Мы честно зарабатываем баллы, трудясь там, где оказываемся наиболее полезны. И тратим эти баллы так, как это необходимо, и никак иначе. Стоит мне возжелать отобрать что-то у другого, это станет известно всему городу. И я не смогу пожаловаться, что меня подслушали, украли мою мысль. Ведь мысль нематериальна, пока нигде не зафиксирована в бумажном или любом другом виде. Нематериальная субстанция не имеет авторских прав. Бери, — пользуйся. И если мои каверзные мыслишки засекут, я стану преступником. Невзирая на то, сделал ли я что-то плохое или нет. Мысли, по нашим законам, тоже улики!