Когда мы упали - [57]

– Парень жив или ты его убил?

Леви неловко покачнулся на ногах и пробормотал:

– Жив. Ранен в плечо.

Выпустив рубашку Леви, я ударил ладонью по стене над его головой.

– Твою ж мать!

– Эта звезда означает, что ты убил кого-то или ранил? – прозвучал рядом со мной изумленный голос Лекси, и я чуть не выругался вновь. Я совсем забыл, что не стал тогда вдаваться в подробности. Ведь она ничего не знала об этой жизни.

Взглянув на ее потрясенное лицо, я признался:

– Ее получаешь, когда впервые подстрелишь члена из банды Королей. Неважно, выживет он или умрет. Главное, сделать выстрел ради банды. И доказать, что полностью погрузился в эту жизнь.

Лекси поднесла ко рту обтянутую свитером ладонь, и глаза ее стали размером с луну.

– Ты… ты кого-то убил?

Она не отрываясь смотрела на стидду на моей щеке, как будто бы звезда могла подсказать ответ, если разглядывать ее достаточно долго.

Закрыв глаза, я медленно втянул воздух через нос и попытался успокоиться.

– Я выстрелил кому-то в грудь. Я даже не знаю, убил его или нет.

– И ты не остался поблизости, чтобы это выяснить? – с тревогой прошептала она.

Я заметил, что Леви тоже не сводил с меня взгляда в ожидании ответа, и пожал плечами.

– В этом не было необходимости. Я даже не успел опомниться, как Акс всадил ему пулю в голову. Тот парень был одним из лидеров банды, и его следовало убрать.

В глазах Лекси блеснули слезы. Леви опустил голову. От стыда, разочарования? Мне не хотелось знать.

– Привет, ты, должно быть, Леви, – проговорила Лекси, оправившись от только что рассказанного мной. Обращалась она к брату.

Я наблюдал, как Лекси приветливо ему улыбнулась. Леви покраснел и кивнул. Девушка пожала ему руку, и брат прикусил нижнюю губу. Он всегда так делал, когда нервничал.

Я склонился к Лекси и в знак признательности поцеловал в макушку. Она так по-доброму отнеслась к моему брату. И мысленно возблагодарил Господа Бога за то, что, узнав очередной эпизод из гребаного прошлого, она попросту не сбежала.

– Да, верно. А кто… кто ты? – тихо спросил Леви у Лекси. А я отошел в сторону и захлопнул дверь, укрывая нас внутри трейлера, подальше от любопытных глаз.

Когда я заметил, как четырнадцатилетний брат, заикаясь и бормоча, пытался представиться, в груди поселилось сожаление. Малыш начал торговать наркотиками еще раньше меня. И вот этот робкий, неуклюжий ребенок слонялся по улицам, продавая «товар» наркоманам. Поставив на кон юную жизнь, чтобы мама могла жить без боли.

Все в его жизни было чертовски неправильно, и я понятия не имел, как же это исправить.

– Меня зовут Лекси, – ответила эльфенок, отпуская его руку.

Леви посмотрел на меня поверх головы Лекси, а потом вновь перевел взгляд на девушку, и щеки его опять окрасил тот же проклятый румянец. Леви отличался от Акселя, самоуверенного, высокомерного и грубого, который полагал, что сможет одолеть любого, каким бы сильным тот ни был. Но и не походил на меня, измученного и злого на весь гребаный мир, пессимиста до мозга костей. Леви был мыслителем; спокойным и молчаливым. Он практически не разговаривал без крайней на то необходимости. И предпочитал скорее слушать и учиться, чем находиться в центре внимания. Природа наградила его настолько выдающимися спортивными способностями, что подобных я ни у кого не встречал. И умом. Леви оказался чертовски умным. Вот только нам понадобились деньги, чтобы мама относительно спокойно прожила остаток своих дней, и ему, подвергая себя опасности, пришлось пойти работать на улицу.

– Ты… девушка Остина?

От внезапного вопроса Леви у меня перехватило дыхание. Я ждал, что скажет эльфенок. Но она промолчала, и я почувствовал, будто проваливаюсь в яму, полную разочарования.

Леви взглянул на меня.

– Так ведь, Ост? Она твоя девушка?

Подойдя к ним, я взял Леви за плечи и проговорил:

– Она – мой эльфенок. Вот и все, что тебе нужно знать.

Я увидел, как нахмурился Леви, сбитый с толку моим ответом. А потом услышал позади себя судорожный вздох. И, повернувшись, заметил потрясение на милом личике Лекси.

И в тот же миг от этого прямого намека на счастье вся мое гребаное существование обрело смысл. В груди что-то треснуло, а сердце чуть не разлетелось на кусочки. Вот это и есть чертова жизнь.

– Остин? – донесся из спальни едва слышный мамин голос, и, как всегда, я тут же ощутил слабость. В этот миг уже не имело значения, что мне двадцать один и я вступил в ряды банды и готовился пробиться в НФЛ. Я стал беспомощным ребенком, чья мама медленно умирала. Ей с каждым днем становилось все хуже, и меня это просто убивало.

– Si, Mamma. Sono qui[39]. Через минуту я принесу лекарства, – крикнул я в ответ, затем снова понизил голос. – Лев, что, черт возьми, сегодня произошло? Ты выглядишь просто ужасно.

Впервые с тех пор, как мы вошли, я внимательно взглянул на лицо Леви. Стиснув зубы, поддел пальцами подбородок, вынуждая его поднять опущенную голову. Всю покрасневшую правую щеку брата покрывали царапины, а на коже тут и там виднелись пятна запекшейся крови. Во мне вскипела ярость.

– В тебя стреляли из проезжавшей мимо машины?

На самом деле я не спрашивал, потому что уже знал ответ. Он явно бросился на землю. Все его лицо покрывали царапины от гравия.