Когда молчит совесть - [5]

Глава третья

Этот невзрачный двухэтажный дом приютился в крепости, в самом центре Баку. Еще с улицы услышали они веселый шум, гомон, раскатистый смех, доносившийся из открытых окон. Арзу шла впереди, Вугар, еле волоча ноги, послушно следовал за ней. Возле самого дома Арзу взяла его за руку и почти силой втащила в узенький дворик.

На длинной стеклянной галерее их встретила высокая пожилая женщина. И, хотя Вугар видел ее впервые, он сразу догадался, кто она. Давным-давно, когда Вугар и Арзу еще только познакомились, Арзу рассказывала ему о своих родителях, и Вугар хорошо запомнил, что отец ее — Агариза Гюльбалаев работает мастером на Нефтяных Камнях, а мать — Ширинбаджи — учительница, преподает немецкий язык в одной из бакинских школ. Сомнений не могло быть: эта высокая женщина в очках и была мать Арзу. Вугар, смущенный, протянул ей руку.

— Вот и хорошо! — сказала она приветливо и просто. — Наконец-то пожаловали к нам, заходите, гости вас ожидают.

Дверь в комнату раскрылась. Громкая волна веселья обдала Арзу и Вугара. Вугару показалось, что у него вот-вот отнимутся ноги, от смущения он никак не мог переступить порог. За длинными, составленными вместе столами сидело множество людей. Вугар быстро оглядел их, надеясь увидеть хоть одно знакомое лицо, но, увы, ни одного! «Зачем я пришел сюда? мысленно сердился он. — Не место мне здесь!» И, как бы ища поддержки, он обернулся к Арзу, хотел что-то сказать ей, но в этот момент раздался приветливый голос Ширинбаджи:

— Что же вы остановились, проходите! Смех и шум, наполнявшие комнату, на мгновенье смолкли. Десятки глаз устремились на Вугара — любопытные, вопросительные, недоуменные. Он покраснел до ушей. «И чего они смотрят? Что нашли во мне удивительного?» — в отчаянии думал он, но все же заставил себя вежливо поклониться. Одна половина комнаты расположена чуть ниже, в нее вели две ступеньки. В нижней части тоже был накрыт длинный стол. Внимание Вугара привлек худощавый седой человек. Он о чем-то горячо спорил с соседом, не замечая вновь прибывших. Но вот, обернувшись на голос Ширинбаджи, он увидел Арзу и Вугара и, быстро отодвинув стул, поспешил к ним навстречу. И его Вугар узнал сразу — это был отец Арзу.

Агариза приветствовал Вугара как старого знакомого. Подробно расспросил о работе, о здоровье и радостно обратился к гостям:

— Знакомьтесь, это наш… — Вдруг спохватившись, он замолчал и, весело улыбаясь, добавил: — Да что тут мудрить, это наш племянник! Будущий ученый. — И снова заговорил с Вугаром, покрасневшим, будто мак. — Проходи, сынок, знакомься, чужих здесь нет, все друзья и родные…

От смущения Вугар готов был сквозь землю провалиться. И все же ему пришлось обойти всех сидящих и каждому пожать руку. Все шло благополучно, пока он не дошел до здоровенного седого мужчины. Прежде чем протянуть Вугару руку, тот вдруг поднялся во весь рост, вытянул руки по швам, как это делают солдаты, и отчеканил:

— Клыджев Шахмалы Исрафил-оглы!

Тут уж Вугар и вовсе растерялся, не зная, как вести себя. Но Клыджев, видно, остался доволен тем впечатлением, которое произвел на Вугара.

— А как вас зовут, молодой человек? — улыбаясь, спросил он.

Вугар нехотя назвал себя.

— Красивое имя, — улыбаясь, продолжал Клыджев. — А как звали твоего отца?

— Муса!

— Муса? Вот оно что… Вугар Муса-оглы… — Клыджев теребил двумя пальцами свои седые усы. — Ну, а фамилия?

Вугара раздражали эти анкетные вопросы, и он процедил сквозь зубы:

— Шамсизаде.

Клыджев лихо повернулся, вплотную приблизившись к Вугару:

— Вот теперь познакомились, можно друг другу и руку подать.

И Клыджев торжественно протянул Вугару огромную волосатую руку, напоминавшую лапу тигра.

Вугар только сейчас как следует разглядел этого неуклюжего, неотесанного человека, который был, по крайней мере, на полметра выше его. Густые, в палец толщиной, черные брови, желтые зубы, выдающиеся из-под мясистых губ.

Клыджев высоко поднял руку Вугара, сжал ее в своей мохнатой лапе, несколько раз потряс в воздухе и снова стал задавать вопросы:

— Вот тут сказали, что вы будущий ученый? Это верно?

— Верно, — нехотя ответил Вугар и мысленно выругался: «Вот назойливый!»

— А какая, простите, у вас специальность?

— Химия…

— Вот оно что… — Клыджев говорил, растягивая каждое слово. — Что ж, очень хорошо! Превосходно… Я в этой области тоже кое-что кумекаю… А какую отрасль химии вы избрали?

— Меня интересует двигательное топливо.

Клыджев снова одобрительно кивнул:

— Важное дело! Для современной техники весьма острая проблема… — Он замолчал, о чем-то размышляя, и в комнате, где еще несколько минут назад стоял веселый галдеж, воцарилась тишина, пролетит муха — и то слышно.

Снова загудел раскатистый бас Клыджева, теперь уже он обращался ко всем гостям:

— Химия — наука важная! Нет в нашей жизни, в нашем хозяйстве такой области, куда бы она ни проникала. Эта наука нынче чудеса творит!

Его слова словно послужили сигналом — тишина была мигом разрушена, все заговорили о химии, каждый старался показать свою эрудицию, выложить познания — большие и малые.

Но Клыджев поспешил утихомирить разбушевавшиеся страсти.