Когда молчат экраны - [6]

— …уже тридцать лет изучаю Мауну, — повторил Од, — с того самого времени, как на нее был запущен термоядерный зонд. Вы знаете, что взрыв произошел в атмосфере Мауны при отсутствии облаков в области большого темного пятна в северном полушарии. Результаты взрыва тогда ни у кого не вызвали сомнения. Напомню их. Темная окраска эпицентра взрыва вначале совсем не изменилась. Это дало основание некоторым ученым утверждать, что взрыв произошел слишком высоко и зона высоких температур не достигла поверхности планеты.

Мой высокочтимый учитель — Главный астроном Эны, — производивший расчеты траектории термоядерного зонда, предположил, что большое темное пятно Мауны — это выходы скальных пород, на которых эффект взрыва никак не отразился… Через некоторое время облака покрыли место взрыва, и, когда они разошлись, эпицентр представлял собой отчетливый белый овал. Такой же белый, как полярные области Мауны. В течение нескольких лет пятно на месте взрыва вызывало ожесточенные споры. Одни его видели, другие нет. Сопоставив моменты наблюдений, удалось доказать, что эпицентр взрыва был виден лишь тогда, когда в северном полушарии Мауны наступала зима и граница северной полярной шапки смещалась далеко к югу.

— Короче, — закричали из зала. — Это известно!..

— Говори о главном, Од, — снова послышался голос Шу.

— Главное в том, что через несколько лет после зондирования пятно в эпицентре взрыва исчезло и больше никто его не видел, ни в зимние, ни в летние периоды Мауны.

Од замолчал.

— Ну и что же? — раздалось несколько голосов.

— А то, — медленно произнес Од, — что все эти явления могут быть объяснены только однозначно. Большое темное пятно в северном полушарии Мауны — огромный массив растительности. Это не травы и не кустарники Эны, а что-то более крупное. В слоях минувших геологических эпох Эны тоже известны остатки таких растений-гигантов, более высоких, чем многоэтажные здания. Кроны этих гигантских растений сохраняются и в зимние периоды. Атмосфера Мауны очень подвижна. Ветра сдувают иней или снег с этих растений, а почва не просвечивает сквозь густые кроны. Поэтому большое темное пятно всегда остается темным, хотя его структура зимой несколько иная, чем летом. Взрыв уничтожил и крупные растения и снег на поверхности Мауны. Поэтому эпицентр взрыва вначале был темным и не отличался от окружающих пространств, занятых растительностью. После выпадения атмосферных осадков — инея или снега — эпицентр взрыва, лишенный растительности, стал белым. Мы его увидели. По этой же причине его всегда видели в зимние периоды северного полушария. Летом цвет грунта, покрытого быстро восстановившейся мелкой растительностью, был неотличим от цвета окружающих пространств. С течением лет восстановилась и крупная растительность в эпицентре. Место взрыва стало невидимым.

— Все было бы стройно, если бы не одно «но», — заметил Председатель. — Это «но» — спектр большого темного пятна Мауны. Спектр коренным образом противоречит твоей гипотезе. Од.

— А почему цвет растительности должен быть обязательно красным, как у нас на Эне? — быстро возразил Од. — Почему не предположить, что растения Мауны, возникшие в густой атмосфере, богатой парами воды, в условиях большей близости к Солнцу, обладают иной окраской?

— Какой?

Од замялся:

— Ну, например… синей, голубой, даже зеленой…

— В этом слабость твоей концепции, ассистент Од, — сказал Председатель. — Чтобы доказать одно маловероятное предположение, ты прибегаешь к еще менее вероятным. Такой растительности мы не знаем ни сейчас, ни в прошлом Эны. Молодость в какой-то степени извиняет тебя… Однако здесь, в этом зале, нельзя выступать с непродуманными фантазиями. Запомни сегодняшний день, ассистент Од.

Од опустил голову. В зале насмешливо улыбались.

— Ты кончил? — спросил, помолчав, Председатель.

Од отрицательно покачал головой.

Председатель пожал плечами и укоризненно взглянул на Главного астронома, сидевшего рядом за столом президиума.

— Может быть, достаточно? — процедил, почти не разжимая тонких губ Главный астроном.

— Может быть, — как эхо повторил Од. — Может быть, потому что не знаю, как пробить броню вашей убежденности в однажды установленных истинах. И еще… Нас осталось так мало. Круг изучаемого бесконечен. Каждым исследованием может заниматься только один из нас. Все мы чудовищно одиноки в своих интересах и знаниях. Спорить, как равный с равными…

— Ассистент Од! — строго перебил Председатель.

— Обсуждать открытий не с кем, — словно не слыша, продолжал Од. Раньше результаты исследований размножались на копировальных машинах, рассылались во многие библиотеки. Сейчас все остается в рукописях. В мои рукописи целые десятилетия не заглядывал никто… И вот что теперь получилось… Я убежден, что на Мауне есть жизнь, которую вы готовы уничтожить. А как убедить вас? Не хватит ночи, чтобы рассказать… о том… что знаю…

— Скажи о главном, самом главном, Од! — крикнул Шу. — Расскажи о ночных бликах на Мауне… А потом я напомню им кое о чем… Какой злой дух минувших эпох подсказал тебе начать с термоядерного зонда? Слишком многие из сидящих тут опозорились с этим зондом, в том числе и твой учитель. И ты не придумал ничего лучшего, как напомнить…