Когда мир сломался - [4]

Узких мест два — топливо для генератора и дрова. Из этих двух проблем бензин меня волнует меньше — в нашей борьбе за живучесть мы можем даже полностью потерять генерацию и всё равно выжить. Из критичных функций на неё завязана только водоподача — насосная станция в подвале закачивает воду из глубокой скважины в два пятидесятилитровых гидроаккумулятора. Это удобно, но, если что, на улице полно снега. Будем топить его на печке, как-то проживём. Правда, из света останется одна керосиновая лампа, к которой керосина на три заправки… Но, опять же, и в темноте жить можно. Или, вон, к велотренажеру генератор с машины прикручу — чего мы с женой его по очереди вхолостую гоняем? Много с него не выжать, но зарядить аккумуляторы светодиодного фонарика хватит.

Дрова — другое дело. Мы никогда не собирались жить при печном отоплении, у нас их не вагон. Пара кубов пиленого-колотого дуба в дровнике. Мы думали, что это на несколько лет уютного сидения у камина со стаканчиком хереса, а оно вон как вышло. Сейчас дровник опустел уже наполовину, а температура, как я полагаю, продолжает падать. Измерить мне её нечем, но наверху, на поверхности снежного покрова, замерзают бензин и спирт, но ещё не замерзает ацетон. Это значит, что минус семьдесят минимум, считая, что спирт у меня градусов 95. Это ещё не космический холод, в Оймяконе регистрировали минус семьдесят один, а на полярной станции Восток и все минус восемьдесят. Но этого достаточно, чтобы даже мой прекрасно изолированный дом сильно терял тепло на разнице температур. Это всё же дом, а не космическая станция. Печку с некоторых пор топили аккуратно, но непрерывно — я ночью стоял вахту, подбрасывал дрова. Кончатся дрова — вымерзнем за сутки. Ну ладно, ещё день-два можно жечь мебель, потом книги, потом греть тепловой пушкой — газовый баллон для кухонной плиты полон, готовим мы на печке, — но потом всё.

Я не рассматриваю вопрос, надо ли нам выживать, если мир всё равно сломался. Я просто буду бороться до последнего, я так устроен.

Мы живём на отшибе и не особенно общались с соседями, но это пригородный дачный посёлок, ещё не перешедший в коттеджный, зимуют тут считаные семьи. В основном, пенсионеры, и у них газ, который почему-то никак нельзя было дотянуть до наших выселок. Собственно, потому я и купил эту землю — на участок с газом денег бы не хватило.

А вот у соседей был газ. Теперь газа нет, а значит, нет и их самих. Кажется, кроме нас, вообще никого нет. Мы долго ждали, что нас придут спасать или к нам придут спасаться. Жгли сигнальную лампу над крышей, но никто не пришёл. Теперь уже не ждём.

Из-за газа в посёлке никто не держал запас дров. Однако у одного из соседей, заядлого банщика, была поленница для бани. Довольно приличный объем, не меньше нашего. Правда, береза, от неё копоть и дёготь, но тут уж выбирать не приходится. Будем чередовать с дубом, чтобы выгорало. Наш шанс — как-то эти дрова достать. По прямой до его дровника метров… Три стандартных участка по диагонали, плюс два проезда — итого примерно сто двадцать. Ерунда вроде, но к этому добавляется пять метров снега. Вопрос на засыпку — копать напрямик тоннель или идти поверху? По тоннелю удобно таскать — нагрузил в тачку и попер. Но на пути тоннеля два забора — рабица теперь не в моде, у всех стальные из профлиста. Резать? Ладно, допустим. У меня есть аккумуляторная болгарка, если ухитриться сохранить её тёплой, то, может быть, и прорежу. Второе — куда девать снег из стодвадцатиметрового тоннеля? Это много, очень много снега. До какой-то степени он уплотняется, но не настолько. Значит, его надо выкидывать. Куда? Только наружу, на высоту пяти метров. Как? Вообще не понимаю. Нет идей. Прожечь тепловой пушкой ледяной коридор? Не хватит мне газа на сто двадцать метров. Да и как выдержать направление, которое я могу определить довольно приблизительно? А вот если выбраться наверх, то там ровная снежная поверхность, из которой торчат столбы и крыши, даже в нынешней темноте не заблудишься, если с фонариком. И вообще, открывается поле для маневра — не дровами же едиными. Где-то в трёх километрах трасса, на выезде стоит продуктовый магазин, а на другой стороне — заправка. Это еда и бензин. Дрова, еда и бензин — и мы можем жить дальше. По крайней мере, пока на замёрзшую снегом воду не ляжет замерзший снегом воздух. Какая там температура замерзания? Минус двести? Не помню. В справочнике вахтенного офицера этого нет, а в интернете уже не посмотришь.

Значит, первая задача — подняться на поверхность, пройти сто двадцать метров, найти нужный дом, прикинуть, где его дровник, разметить дорогу в снегу. Как потом до него докопаться, а тем более перетаскать дрова — это уже следующая задача, до неё ещё дожить надо. Шаг за шагом, одну мелкую задачу за другой — так и справимся постепенно. Не можем не справиться.

Дорога на поверхность у меня уже проложена — я её называю своей «потёмкинской лестницей». Наклонный тоннель с вырубленными лопатой ступеньками заканчивается небольшим выходным отверстием, которое я закрываю листом пеноплекса. Благодаря этому в тоннеле на несколько градусов теплее, чем наверху. Ступеньки лестницы, так же как пол тоннеля, посыпаны пеплом из печки и обдуты газовой пушкой, так что они и прочные, и не скользкие. (Ну, по крайней мере, пока не стоит задача перетаскать по ним тонну дров). Отодвинув лист теплоизоляции, посветил фонариком на бутылки — с белым льдом спирта, жёлтым льдом бензина и все ещё жидким ацетоном. Ничего не изменилось. У нас это сейчас идёт за хорошие новости. Иногда мне кажется, что наша печка — единственный источник тепла на планете.