Когда мир сломался - [24]

Воткнул лопату в снег и поднял руки, надеясь, что это не будет воспринято как жест агрессии.

— Эй, послушай, — обращаться голосом к этому существу вряд ли хорошая идея, но не лопатой же в него тыкать? — Ты это… Извини, но ты заткнуло жопой трубу.

Существо смотрит на меня сверху своей противогазной харей и никак не реагирует. Впрочем, мы тут оба те ещё красавцы, и моя харя, если вдуматься, ничуть не менее противогазная.

— Нет, вообще ты грейся, мне не жалко… — продолжил я примирительно, — Но печка же погаснет и всем станет холодно. Может, сдвинешься немного?

М-да. Не похоже, что оно понимает русский язык. Впрочем, любой другой тоже вряд ли. Я обозначил жестами желание сдвинуть его тушу в сторону, для чего зашёл чуть сбоку. Пучеглазая голова повернулась в мою сторону. Я замахал руками, как бабка, которая гонит корову из сада:

— Пошла, пошла, кыш! Да отойди ж ты!

Существо не реагировало, и я осмелел, сделав пару шагов вперёд. Шипастая передняя конечность дёрнулась было, но снова застыла, только два огромных жукоглаза смотрят на меня в упор. Сбоку это странное создание оказалось слегка похожим на огромного богомола, но не вполне — чёрное сегментированное туловище располагается вертикально, а задние ноги хотя и вывернуты коленями назад, но их две, а не четыре. Вообще, сходство с богомолом определяют скорее сложенные впереди трехсуставные жесткие, с острой кромкой руки и глазастая треугольная голова. Все остальное, если подумать, не очень насекомое. Скорее похоже… да ни на что не похоже, в общем. Абсурдное создание. Я стою почти вплотную и думаю — если я его толкну, оно мне голову оторвёт или нет? А если не толкну — то как его сдвинуть с трубы? Чёрное гладкое, как будто пластмассовое туловище лежит нижним сегментом на трубе, смяв лёгкий жестяной дымник и закупорив им кирпичный срез дымохода. Мне бы только его освободить, и пусть это чудо дальше греется, не жалко… Неловкая ситуация неожиданно разрешилась сама собой — существо вдруг подскочило, оттолкнувшись задними ногами от крыши, и как будто исчезло. Во всяком случае, из луча фонаря. Когда я покрутился вокруг себя, освещая фонариком снег, то обнаружил оплывающий на глазах глубокий след, уходящий куда-то в сторону трассы. Надо же — просто вот так смылось. Какое-то время смотрел ему вслед, но, поскольку оно не возвращается, а кроме светового пятна от фонаря ничего не видно, то я отковырял лопатой жестяной смятый колпак от трубы и отправился обратно вниз. Только теперь, когда адреналин схлынул, я понял, как зверски замёрз. Неудивительно, что это чудо так прилипло к дымоходу — я б на его месте тоже искал, где погреться.

Внизу в домике ещё тепло — термометр показывает минус пять, — но печка погасла. Возможно, поэтому странная эта тварь покинула меня так стремительно — просто труба остыла. Интересно, где оно обычно греется?

Я растопил печку заново — теперь тяга стала уверенной и в трубе загудело. Температура начала расти, быстро перевалив в плюс. Я немного согрелся, но раздеваться не стал — отправился обратно в гараж. Идея со снегоходом меня не отпускает. Откинув боковую пластиковую крышку — осторожно, чтобы замороженный пластик не треснул, — увидел под ним довольно большой двигатель с надписью Rotax 1200 на крышке. Мотор оказался, судя по всему, четырёхтактный и почему-то трёхцилиндровый. Надо же, я думал, что на снегоходах стоят движки типа мотоциклетных, а этот по виду вполне подходит даже для небольшого автомобиля… Если мотор Rotax — то это, наверное, финский Lynx. Хотя я не поручусь, может эти двигатели ещё куда-то ставят. Я слышал про «Линксы», — в том числе от людей, у которых снегоходы есть, а не таких как я, по верхам нахватавшись, — что это хорошие, но очень дорогие машины для бездорожья. Возле стены нашёл три алюминиевых канистры, скорее всего, с бензином. Разумеется, что бы там внутри ни было, оно замёрзло и не лилось, но что, кроме бензина, можно держать в гараже со снегоходом и автомобилем?

Бензин в любом случае является ценнейшим трофеем, шестьдесят литров — это очень приличное время работы для нашего генератора. Но всё же, снегоход… Если мне удастся добраться на нем до заправки, то эти три канистры будут просто тарой. Под гусеницей аппарата и под каждой его лыжей стоят платформы на маленьких колёсиках — видимо, чтобы катать его по полу, а не таскать волоком. Это радует — вряд ли мне удалось бы провернуть трансмиссию, да и поднять снегоход… Не знаю, сколько он весит, но не одну сотню килограмм, это точно. А вот так, на колёсиках, волоком, упираясь ногами в пол, где таща, где толкая, я постепенно вытащил его в снежный проход, где и застрял — колёсики тележек не едут по крупной садовой плитке, застревая в швах. Пришлось браться за лопату, накидывать снег, утаптывать его и смачивать водой, которую надо топить на печке… В общем, намаялся изрядно. Но доволок. Следующей проблемой оказался порог, который пришлось преодолевать при помощи досок, рычагов и импровизированных катков из бывших ручек садового инструмента, но в конце концов всё-таки затащил снегоход вовнутрь. Тут он и раскорячился, заняв собой практически все свободное пространство и моментально покрывшись инеем. Такая массивная промороженная железяка мигом опустила температуру в и без того остывшем помещении, пришлось подкидывать ещё дров. Следующей ходкой приволок в домик генератор — к счастью, совсем маленький, киловаттный и потому относительно лёгкий, — а затем и канистры с топливом. После чего, прихватив с собой найденную одежду и ещё кое-чего по мелочи, собрался домой. К этому моменту у меня уже разрядились до нуля два из трёх повербанков, так что дольше тянуть некуда, иначе опять придётся тащиться в темноте. К этому моменту находившийся в домике уже несколько часов газовый баллон оттаял достаточно, чтобы начал испаряться пропан, и я подключил каталитическую газовую печку. Оставлять нагревательные приборы без присмотра, да ещё в компании трёх канистр бензина, категорически противоречит всем моим жизненным установкам, но это единственный вариант сохранить домик относительно тёплым до моего возвращения. Печку-то топить тут некому. Снял пуховик, развесил по сбруе химические грелки, активировал их, надел пуховик обратно и побрёл себе к дому — с модными, лёгкими и ходкими нартами. Подмёрз изрядно, но добрел без проблем, а вот жена меня на входе чуть не пристрелила — когда открылась дверь, она выскочила в прихожую, на секунду застыла, ошарашенная, и метнулась к шкафу, на котором ружье лежит. Тут-то до меня и дошло, что уходил я в канадке, а вернулся в пуховике, кроме которого ничего не разглядеть, все в капюшоне и маске.