Когда любить нельзя… - [6]

С ладошкой все было в порядке, мальчик ее только слегка запачкал о запылившийся бок машины.

– Мне не больно, – ответил Илья, отнимая у Марии руку и пряча ее за спину.

В это время из-за калитки появилась Матрена Евлампиевна с Олесиком на руках. Со сгиба ее правой руки тяжело свисала набитая чем-то кошелка.

Мария поторопилась предложить ей свою помощь. Олесик в маечке и трусиках и, как девочка, повязанный от солнца платком, тут же перебрался на руки к ней. Матрена Евлампиевна, приблизившись к машине, обвела ее взглядом, а потом, обойдя вокруг нее, сказала:

– Первый раз вижу эдакое чудо! Это твоя машина? И где ж ты, дитятко, такую взяла?

Мария улыбнулась, с любовью и гордостью окидывая взглядом «Ягуар», и ответила:

– Папа подарил к окончанию университета в этом году. Она совсем новая.

– Батюшка-то твой, похоже, большой начальник? – с любопытством спросила Матрена Евлампиевна.

– Ба-альщущий… – вздохнув, подтвердила Мария и добавила, улыбнувшись: – И командовать очень любит. Я у него единственная дочь, вот он обо мне и заботится по-своему, как считает нужным.

– А матушка?

– Маму я не помню, – грустно покачала головой Мария. – Она умерла, когда я была такой же, как вот Илюша сейчас. Я у них была поздним ребенком – мама родила меня почти в сорок пять лет и вскоре умерла. А папа один растил меня. Так больше и не женился… На следующий год ему исполняется семьдесят лет.

Мария посмотрела на жалостливо слушавшую ее Матрену Евлампиевну, улыбнулась и предложила:

– Хотите, на машине поедем до Камышинки? Это далеко?

Матрена Евлампиевна обрадовалась, расцветая улыбкой:

– Ой, а давай, дитятко! На таких машинах я не ездила. Только, вот, боюсь, до самого берега не доедем, там такие буераки… А напрямки, пешком, так совсем здесь близко.

– Ничего, – успокоила ее Мария, открывая одной рукой дверцу машины, а другой придерживая сидящего на ее бедре Олесика. – Мы доедем сколько сможем, а там оставим машину и пойдем пешочком.

– Да как бы сорванцы ее не попортили, там же у речки ребятишек полно, – засомневалась старушка.

– Ничего, ничего, разберемся! Садитесь, – распахивая перед ней заднюю дверцу, пригласила Мария.

Матрена Евлампиевна, кряхтя, забралась в салон и села, расправляя свою юбку на всю ширину кожаного сидения.

Мария передала ей Олесика, и помогла залезть в машину Илье, который сразу радостно запрыгал на пружинящем сидении.

В салоне было очень жарко.

Сев за руль, Мария быстро завела двигатель и включила кондиционер.

Прохладный ветерок, мягко обдувая пассажиров, мигом разогнал духоту, что несказанно удивило Матрену Евлампиевну.

– Ты смотри! Придумают же умные люди! – воскликнула она с уважением.

Мария тронула машину, и, выехав на дорогу, спросила:

– В какую сторону ехать и куда?

Следуя указаниям Матрены Евлампиевны, к речке они доехали быстро. Она, действительно, оказалась недалеко, но машину все-таки пришлось оставить метрах в ста от берега – посадка у «Ягуара» была довольно низкой, так что по кочкам проехать ближе им бы не удалось.

Мария хитро улыбнулась, увидев бегущих к ней мальчишек, и поставила машину на сигнализацию.

Подождав, пока дети обступят ее «Ягуар», восхищенно его разглядывая, она предупредила их строгим голосом:

– Машину не трогайте! Это опасно: может укусить!

Подхватив на руки стоявшего все это время рядом Олесика, и сумку со своими вещами, Мария поспешила за Матреной Евлампиевной, которая шла впереди, ведя за руку Илью.

Расположившись недалеко от воды, где бултыхались такие же карапузы, как Илья, Мария посадила Олесика рядом с собой на одеяло, расстеленное Матреной Евлампиевной, и огляделась.

Речушка была неширокая, с глинистыми берегами, поросшая кое-где густыми камышами. Тот берег, на котором сидели они, был очищен от камышей и даже засыпан песком. Вокруг было очень красиво.

Олесик, сидя на одеяльце, стаскивал с себя одежду, пыхтя, как медвежонок. А Илья, уже давно скинувший с себя все, смеялся над неуклюжими движениями брата.

– Давай, давай, Олесик, раздевайся, – подбадривала малыша Матрена Евлампиевна, – побегаете с Илюшенькой по водичке.

Мария, спрятавшись за кустом, растущим неподалеку, сняла с себя юбку, и, скатав ее в трубочку, чтобы не мялась, быстро переоделась в шорты. Футболку она снимать не стала, а просто завязала ее подол узлом под грудью. Получился вполне пляжный костюм.

Вернувшись, она увидела, как голый Олесик ковыляет за Ильей на своих пухленьких ножках к воде, а позади них заботливой наседкой семенит Матрена Евлампиевна.

Догнав их, Мария подхватила завизжавшего от восторга Олесика и подкинула его пару раз над собой.

Илья обхватил руками ногу Марии и запросился тоже:

– Тётя, и меня, и меня!

Смеясь, она подняла на руки и его, и, взяв обоих ребятишек в охапку, побежала к воде.

Матрена Евлампиевна с облегчением присела на песок, наблюдая, как Олесик и Илья плескаются на мелководье под присмотром стоявшей по колено в воде Марии.

Идиллия длилась недолго – откуда-то, со стороны дороги, раздался громкий дикий рык, эхом прокатившийся над речкой, а за ним послышались визг и вопли детей.

– Батюшки-святы! – подскочила на месте перепуганная Матрена Евлампиевна, и попыталась разглядеть из-под руки, что происходит у дороги.