Когда листья станут золотыми - [50]

Правда, от повторного знакомства с отцом Алисы ускользнуть ему не удалось, ведь во внезапном появлении на работе профессора Селезнева ничего удивительного не было. И Герасимов, к удивлению Алисы, неожиданно легко нашел с ее отцом общие темы для разговора. Вскоре Алиса с радостным изумлением выслушивала рассказ Коли, как он в детстве с приятелями кидался с моста гнилыми яблоками в проезжающие мимо машины — и аналогичную историю своего отца, опять-таки про ребячьи шалости и гнилые яблоки, только вместо машин тут фигурировали флаеры.

Алиса тогда в очередной раз подумала, что двум мужчинам всегда легче найти общий язык. Но в том, что это утверждение отнюдь не всегда является истиной, ей пришлось убедиться вечером.

Когда она возвращалась домой, у подъезда ее поджидал Пашка Гераскин.

— Привет, — сказала Алиса, поднося руку к шее. Кулона не было. Она попыталась вспомнить, где могла его потерять. Но Пашка, к счастью, не заинтересовался, почему она не знала о его визите.

— Привет. К тебе можно зайти?

— Конечно, почему ты спрашиваешь? Зашел бы давно и ждал меня дома.

— Дома? Когда там этот… твой Коля сидит?

— А где ему сидеть, в густом лесу? Он узнал, что Электрон сегодня дежурит, вот и поехал домой, постеснялся с ним встречаться.

— Похвально. Значит, напиваться до потери сознания он не стеснялся, а Электрона постеснялся.

— Перестань, Паш. Пойдем.

Герасимов сидел на кухне и читал книгу. Когда Алиса вошла, он даже слегка улыбнулся. Но выражение его лица быстро изменилось при виде Пашки. Герасимов явно не забыл, как его сравнивали со спасенными зверушками из Космозо.

— О, — Коля не счел нужным даже произнести нейтральное приветствие, — да ты с хахалем. Ну, поворкуйте, голубки, — он лениво поднялся со стула.

— Не мели чепухи, — Алиса зазвенела чашками. — Давайте чаю попьем все вместе, ты не мешаешь…

Пашка, глядя мимо Алисы, деревянным голосом произнес:

— Он мешает…

— А я и не спорю, — фыркнул Герасимов, проходя мимо них в гостевую комнату.

Алиса машинально дотронулась до заварочного чайника — тот был горячим, видно, только что залит доверху кипятком. Приоткрыла крышку — поднимающийся вверх пар пах мелиссой и ромашкой. Ее любимый чай. Видимо, это было своеобразное извинение за сломанную утром табуретку.

— Не обижайся на него, — попросила она Пашку. Тот дернул плечом:

— Обижаться… Это даже не смешно.

— Чай будешь? Голодный?

— Какой чай… Ты как будто не рада меня видеть.

— Рада! В чем это должно выражаться?

— Я не знаю, — Пашка сел. — Я ведь ненадолго. Скоро уеду.

— Куда?

— Какая разница… — он взял ее за запястье и слегка потянул, так что ей пришлось сесть рядом. — Алиса, послушай… — Замялся и вдруг выпалил: — Выходи за меня замуж!

От неожиданности она только и смогла, что сказать:

— Что, непременно прямо сегодня?

— А что нам мешает? — Павел кивнул в сторону экрана связи. — Заявку подадим, через пару минут уже электронное свидетельство придет. А через полчаса — на бумаге по почте, если тебе это важно.

— Мне это не важно.

— А что тебе важно? Платье, гости, букеты?

— Что за ерунду ты говоришь.

— Тогда ты согласна? Или… Ты не любишь меня?

— Паш, скажи, что ты от меня скрываешь? Куда ты улетаешь?

— Это не важно. Ты мне отказываешь? Ты ведь помнишь, что мы собирались, когда ты переезжала…

— А ты помнишь, из-за чего все отложилось?

— Ну, виноват я был тогда… Но это же прошлое дело, и ты меня приревновала практически на пустом месте. А теперь что — мстишь?

Алиса высвободила руку и встала.

— Как ты можешь так говорить. Не мщу. Хорошего же ты обо мне мнения.

— Прости, — он тоже поднялся, взял ее за плечи. — Алиса, я сам не свой. Ну прости. Просто я тебя понять не могу — ты отказываешь? Ты же знаешь, как я к тебе отношусь, как всегда относился. Ты надо мной сейчас издеваешься? Ты нарочно меня мучаешь?

— Паша, — она попыталась развести его руки в сторону, — мы вернемся к этому разговору…

— Можем не вернуться! Ты скажи просто, нет или да!

— Да! Но не сегодня!

Павел выпустил ее из объятий.

— Это все равно, что нет…

— Это не «нет». Ну пойми сам, ты что-то скрываешь от меня. Какая тогда у нас будет семья, если мы не будем друг другу доверять? И потом, мы еще молоды.

— Мы вполне совершеннолетние.

— Некоторые никогда не взрослеют. Я не хочу быть, как моя мама — летать в космосе по полгода, пока дети по мне скучают. Но и не летать никуда не могу. Во всяком случае, пока.

— С детьми можно подождать…

— А ты тоже подождешь?

— Алиса, — Павел снова обнял ее, — но мы можем путешествовать вдвоем — куда угодно…

— А разве сейчас мы не можем путешествовать куда угодно?

Он попытался прижать ее к себе крепче:

— Ты же понимаешь, о чем я…

— Паш, ну скажи — куда ты собираешься? Что ты от меня скрываешь?

Павел поднял руку, пригладил непослушную челку Алисы, накрутил на палец локон.

— Глупенькая моя, ты думаешь, я скрываю что-то нехорошее? Скрывать можно и чтобы оберегать…

— Все равно это не доверие. Паша, ну скажи мне.

— Алиса, — он прикоснулся губами к ее виску, — давай сейчас не будем об этом…

Она поняла, что Пашка теснит ее к входу в спальню. Рванувшись, кое-как вывернулась, высвободила руки. Перевела дыхание.

— Паша, я сказала — нет. Не сегодня. Неужели ты не можешь подождать?