Когда листья станут золотыми - [46]

— А что можно спрятать в книжном шкафу?

— Подобное среди подобного, — подмигнула ему Алиса.

— А, книга… — Кир начал перебирать бумажные корешки.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовавшись, отец тоже подошел к шкафу. — Я вроде все свои книги наизусть помню.

Но Кир уже с торжеством вытащил с нижней полки разноцветный томик средней толщины.

— Вот! Автор — А. И. Селезнева. Ого, и название — «Зоопарк Междумирья». Алиса, это правда ты написала?

— Нет, не я, Пушкин Александр Сергеич, — Алиса взяла книгу у братишки и положила на стол перед креслом отца. — Пап, посмотри посвящение.

— На первой странице? — профессор сел в услужливо отодвинутое Киром кресло. — Так, «Моим родителям Игорю и Кире Селезневым»… Ну, спасибо, дочка. Тронут, честное слово, тронут. Ты молодец. Еще и пишешь.

— Да брось ты, сейчас многие пишут.

— Многие-то многие, но если на бумаге издали, значит, действительно стоящая вещь, — отец пробежал глазами пару страниц. — Мемуары о наших путешествиях? Алиса, ты из меня сделала героя, а я не герой.

— Герой. Это не совсем воспоминания. Кое-что придумано. И больше под детский возраст.

— Под меня? — спросил Кир. — Папа, можно, я посмотрю?

— Да, конечно, — профессор передал книгу сыну.

От двери донеслось деликатное покашливание. Там стоял Поля, видимо, давно уже остававшийся незамеченным.

— Вообще-то, — скорбным тоном возвестил он, — праздничный обед остывает уже шестнадцать минут.

— Шестнадцать минут? — с деланным ужасом ахнула Алиса.

— И сорок семь секунд, — все тем же торжественно-скорбным тоном уточнил Поля, не заметив иронии. Алиса рассмеялась и поцеловала робота куда-то сбоку головы, где у людей находятся щеки. Поля ничего на это не сказал, но глаза у него загорелись чуточку ярче.

— Ладно, ребята, садитесь, — сказал профессор. — Раз мама задерживается, начнем без нее.

— А ты ей когда перезванивал? — спросил Кир.

— Полчаса назад, сынок. Браслет отключен, но ты не беспокойся, она приехала. Просто опаздывает. Садись за стол.

— Э-эх, — вздохнул Кир. — А на третье что?

Поля, собравшийся уже отъезжать на кухню, обернулся и сообщил:

— Воздушное клубничное печенье.

— А у мамы, — как бы случайно заметил Кир, — оно получается лучше.

Алиса под столом наступила братишке на ногу, но тот отмахнулся.

— Ерунда. На меня Поля не обижается, верно?

Поля, исполненный холодного достоинства, уже гордо ехал заниматься своей любимой готовкой. Кир вскочил:

— Поля, подожди! Я тебе помогу тесто звездочками нарезать! — и бросился следом.

— Эй, а поесть? — крикнула Алиса.

— Я только Поле помогу, чтобы он не обижался! А потом сразу за стол!

— Хозяйственного мужа мы растим для Сюзанны, — засмеялась Алиса. Отец поглядел на нее поверх очков:

— А не рановато для таких выводов?

— Они же все время вместе, как… — Алиса замолчала. — Лучше скажи, когда вы с мамой будете отмечать свадьбу с размахом, по-настоящему.

— Осенью. В октябре у нее заканчивается строительство, во всяком случае, должно. Да и друзья все должны съехаться.

— Вы же с Полосковым вроде куда-то собирались?

Профессор задумчиво поправил очки.

— А тут такая странная история приключилась. Нас не пустили на Каштанку.

— Как?

— Обыкновенно, ко второй экспедиции подготовились, «Пегас» полностью укомплектованный на космодроме стоит, разрешения на полет в ту систему не дают.

— А как объясняют?

— Просто просят подождать. Археологов тоже завернули, которые собирались к соседней звезде. А я хотел даже друга твоего школьного пригласить.

— Аркашу?

— Его. Кстати, ты меня поздравляешь, а надо бы его, его недавно премией Вавилова наградили.

— Ой, уверена, он ее и не заметил. Он бы и Нобелевку не заметил. А за что премия?

— Он изучал период Пермского вымирания. На «Капитане Кусто».

— С каким-каким капитаном?

— На подводной лодке, так она называется. Вместе с ней и перемещался в Пермский период. Поэтому я думал — Сапожков поможет на месте поглядеть, какая там цивилизация развлекалась с генетикой нашей Кончиты.

Алиса положила вилку.

— Ты бы просто списался с биологами. Экспедиции учитывались хоть сто лет назад, хоть пятьсот. Не может быть, чтобы никто не вспомнил.

Отец поглядел на нее непонимающе:

— Какие пятьсот лет?

— Папа, ты же сам мне говорил про генетические изменения, произведенные сто лет назад.

— Господи! Алиса, я тогда оговорился, старею. Там все гораздо интереснее. От ста до пятисот тысяч лет назад, сейчас определили более точно — сто двадцать тысяч.

Алиса не успела ответить. В дверях возник Кир.

— Вы слышали? Слышали? — и, не дожидаясь ответа, ринулся в прихожую. Оттуда донесся его восторженный вопль:

— Мама!!!

Свет в помещении, казалось, начинал гореть ярче в присутствии Киры. Впрочем, она и сама словно излучала свет — сияющая улыбка, одежда из какой-то новой переливчатой ткани, ослепительные белокурые локоны. Мальчик, сияя, уже прижался лицом к рукаву матери.

— Мамочка…

— Неужели уже соскучился? — Кира наклонилась, обняв сына за плечи.

— Очень…

— Мы тебя, и правда, потеряли, — профессор остановился в двух шагах от жены. — Не могли дозвониться. Замечательно выглядишь, кстати.

— Спасибо, — Кира сбросила свою переливчатую накидку на руки мужа. — Селезнев, повесь где-нибудь, она тепло отражает, незаменимо по нынешней жаре. Ну, докладывайте, как вы тут жили.