Когда лето приходит в ноябре - [3]

— Знаю, но должен проверить пациентов. Скажите, девушка, которую я оперировал ночью, кто она?

— Да, как раз насчет нее… Раз уж вы здесь, то поговорите с полицией сами.

— С полицией?

— Разумеется, аварией занимаются органы. Они хотели бы побеседовать с пострадавшей, раз она жива…

— Об этом не может быть и речи! — возмутился Сергей и даже не заметил, как крепко сжал руки в кулаки, будто был готов немедленно ринуться в бой. От такой решимости старшая медсестра оторопела и даже неосознанно попятилась назад.

— Да-да, мы так и ответили, — виновато промямлила она, — но дело в том, что они не знают, кто такая эта девушка. В ее вещах не было никаких документов, мы даже имени не знаем…

— И где они сейчас?!

— В кабинете у Всеволода Илларионовича, досматривают ее вещи.

Ничего не ответив, Сергей вылетел из ординаторской и поспешил в кабинет главврача. Он вошел без стука, как было заведено в их больнице. «В рабочее время в рабочем кабинете можно только работать», — не гнушаясь тавтологии твердил Всеволод Илларионович всякий раз, когда кто-то стучал в его дверь.

— Сергей Игоревич! Мы вас не ждали… но заходите.

Всеволод Илларионович указал Сергею на одинокий стул у стены, два гостевых кресла были заняты мужчинами в форме. Полицейские кивнули в знак приветствия. Сергей на минуту замялся, думая, стоит ли протянуть руку для приветствия, но, сочтя это лишним, ответил таким же молчаливым кивком.

— Сергей Игоревич — главный хирург, блестящий врач, — гордо представил его Всеволод Илларионович. — Именно он вчера оперировал.

— Она выживет? — хмуро вопросил один из полицейских.

— Спасибо за ваше беспокойство, — съязвил Сергей, прекрасно понимая, что полицейского вряд ли на самом деле интересует здоровье девушки. — Мы делаем все возможное.

— Мы досмотрели ее вещи — никаких документов, карточек и прочего, чтобы нам сказало, кто она такая. Телефон разбился и вряд ли будет работать. Нам нужны ее показания, из свидетелей — только продавщица круглосуточного ларька, которая и вызвала скорую, но она не запомнила ни номеров, ни марки машины, — сказал второй полицейский.

— А дорожные камеры? — нахмурился Сергей. Он был уверен, что полиция давным-давно разыскала лихача и уже приперла его к стенке, а они, оказывается, только поговорили с продавщицей местного ларька.

— На том перекрестке их нет, а дальше… Нам надо хотя бы знать, какая машина.

— Та, у которой на бампере будет вмятина. Удар был такой силы, что мы буквально сшивали эту девушку.

— Это мы проверим, но качество ночной записи не очень, сами понимаете. Я оставлю телефон, позвоните, когда с ней можно будет побеседовать… или если она не выкарабкается.

Сергея настолько покоробили слова полицейского, что он не смог ничего ответить. Пока один полицейский записывал номер телефона, а второй уткнулся в свой мобильный, Сергей посмотрел в окно. Был ноябрь, и темнело рано. Еще не было пяти, а на город уже опустились сумерки. Он проспал почти весь световой день, но это не впервые. В конце концов дневной свет такая мелочь, когда остается отблеск луны… Но это начинаешь понимать, когда видишь грань между жизнью и смертью. Сергей жив, и благодаря его рукам живы многие другие, но выкарабкается ли она? Никогда раньше не молившись, он вдруг почувствовал непреодолимое желание обратиться к Всевышнему. Будь то Бог или какая-то другая сила, но если она способна помочь тогда, когда он бессилен, то Сергей в нее поверит. Он поднял глаза к небу и попросил о ее жизни…

— Сергей Игоревич, — вывел его из задумчивости Всеволод Илларионович.

— А? — повернулся он к главврачу и только тогда заметил, что полицейские ушли.

— У вас было ко мне какое-то дело?

— Собственно, нет. Мне сказали, что у вас полиция, и я подумал, что мне следует зайти.

— Езжали бы вы домой. Сегодня отдохните, поешьте как следует, выпейте, отоспитесь. У вас были напряженные сутки.

— Ничего. Я поспал.

— Сколько?

— Пять часов. Мне достаточно.

— Как знаете, — покачал головой Всеволод Илларионович, — но не задерживайтесь.

Сергей внимательно изучил все показания обоих прооперированных накануне пациентов, стараясь в равной степени уделить внимание и одному, и другой. Врач в нем взывал к разумной справедливости, но мужчина кричал от желания еще раз увидеть ее. Перед уходом Сергей снова зашел к незнакомке.

Она пришла в себя на третий день после операции. Угроза жизни окончательно миновала, и на ее щеки вернулся румянец. Всеволод Илларионович хотел немедленно известить полицию, но Сергей настоял, чтобы девушке дали покой еще на день. Нехотя главврач согласился, но попросил Сергея выяснить хотя бы ее имя и контакты родных.

Вооружившись планшетом с бумагами, Сергей вошел в палату. Из шести коек заняты были лишь две: на одной лежала женщина средних лет после удаления кисты, а на второй его незнакомка. В свои тридцать пять у Сергея был опыт общения с женщинами, однако все его отношения оказывались недолгими. Ни одна не выдержала соперничество с медициной, но его это мало заботило. Сейчас же все было иначе. Девушка волновала его куда больше собственных обязанностей. И все же как ответственный врач Сергей первым делом обратился к Елене, второй пациентке, и справился о ее самочувствии. После ряда традиционных вопросов, он отметил, что восстановление идет отлично и назавтра можно будет поговорить о снятии швов и выписке.