Когда кончаются игры - [47]

— Нет, — хрипло командует Кай, становится более растерянным. Заложники выдыхают каждый по-своему, но все это сливается в какой-то единый вздох облегчения, но Кай ощущает это так, будто в него попытались впихнуть еще несколько грязных воспоминаний этих людей. Но нет, он теперь закрыт в своей ракушке и больше ни о ком ничего знать не желает. Не в эту игру. — Мне нужно остановить его операцию. И Акросс. Он тут, нужно с ним встретиться.

Кай никогда не испытывал к отцу хороших чувств, и это было понятно. Но до того дня маму он правда любил. А ударила она его, всерьез, почти как отец, когда Кай сказал: «Если бы папа умер, мы бы жили счастливо?»

Хаски любуется некоторое время на восходящего по арматуре от лестницы Гранита. Любуется открыто, с издевательской улыбкой, дожидается, когда тот преодолеет один этаж, прежде только после этого делает первый выстрел, но Гранит ныряет в провал с обгоревшими стенами, теперь он всего на пару метров ниже Хаски. Тот выжидательно смотрит вниз, стараясь не пропустить появления Акросса, но его нет, только тень Гранита мелькает ниже.

— Слышал про игру в Царя Горы? — в голосе Хаски все же звучит беспокойство — одно дело, если Акросс ждет, когда ему очистят дорогу, другое, если нашел иной путь наверх. — Так вот, кто царь горы? Хаски Царь Горы.

Гранит не отвечает. Детские игры ему чужды, к заданиям он относится как военный. К тому же, кажется, не один Акросс у них чувствует боль. Вряд ли вообще в его команде есть кто-то нечувствительный. Если только близнецы, но эти скорее отмороженные.

Слишком долго копается на этаж ниже Гранит, и Хаски уже азартно осматривается по сторонам, успокоившись, что его просто отвлекают, чтобы Акросс успел подкрасться сзади, но за остатки арматуры на его этаже цепляется трос. Хмыкнув, Хаски ножом срезает его, как только тот натягивается. Прилетевшей тут же в плечо пуле понимает, что оказался рыбкой, клюнувшей на наживку и высунувшейся слишком сильно. А потом просчитывается повторно, когда полагает, что пулевое должно было его ранить, но удачно попало в протез. Ошибается потому, что и это было лишь отвлекающим маневром — черным мусорным пакетом, непривычно легким для своей комплекции, вскакивает на обломки этажа Гранит, ударом вмиг потяжелевшей ноги отбрасывает Хаски от пролома дальше. Акросс не появляется и теперь. Сплюнув на пол кровь и обломок зуба, Хаски, пытаясь не выдать волнения, спрашивает:

— Где капитана потерял? Все за него делать будешь?

Хаски и не надеяться, что Гранит поведется на подначки или начнет разговаривать во время боя. По-хорошему и самому Хаски бы помолчать, но слишком уж волнует отсутствие Акросса. Настолько, что ждет, как его вышвырнет в штаб, и объявят, что игра окончена, ваше знамя украдено.

Ожидая, когда он поднимется, Гранит то ли запугивает, включив громко шокер, то ли проверяет, не поврежден ли тот.

И Хаски попадается в третий, фатальный раз — когда он бросается на Гранита, тот оборачивает его голову в подол своего плаща и успевает пристегнуть правую железную, руку массивным наручником, похожим на кандалы, к стене. Единственное, что удается Хаски левой — успеть стащить у отвлекшегося Гранита шокер и ударить разрядом в поясницу. Гранита складывает, он опадает на одно колено, пытается проморгаться, но слишком близко к краю, и он валится с обломками бетона вниз.

Это не отменяет того, что Хаски остается пристегнутым к стене.

Дроид оборачивается на скрип двери, секунду не знает, что делать, потому что на пороге стоит Акросс, совершенно спокойный и уверенный в себе. Он осматривает комнату, и Дроид ему, будто старому приятелю, начинает говорить:

— Кай отошел ненадолго, он скоро…

Но Акросс ни о чем его не спрашивает. Он-то как раз помнит о цели игры и о том, что игроков у противника уже больше, и, не найдя Кая, без разговоров простреливает голову Дроиду, и даже немного теряется, когда это вызывает снова бурную реакцию у людей с автоматами. Большинство, будто и сами были заложниками, бросают оружие.

— Расходитесь, — немного растерявшись, командует Акросс как можно спокойнее, но своими словами запускает новый механизм реальности — брошенный автомат поднимает один из политиков в строгом костюме и, откинув на вспревшую лысину остатки редких волос, очередью пересекает двоих противников сразу, не в голову, а как придется — через грудную клетку и руки.

— Что вы делаете? — возмущенно возражает второй. Акросс только наблюдает за этим, как за фильмом. Пока в него не целятся ни враги, ни союзники. — Он же сказал, что они пригодятся как запасные органы.

— Меня вполне устраивают синтетические, — пожимает плечами тот, что с автоматом, пустив новую очередь. И тогда, наконец, приходит ответ — тоже не прицельный, снизу вверх, от ног к груди. На этот раз стреляют захватчики, которых вынудили защищаться. Следующей целью они выбирают Акросса, как второй источник агрессии, и тому приходится захлопнуть дверь и кубарем лететь с лестницы вниз. Он засмотрелся на происходящее и едва не проиграл по собственной глупости. В любом случае, Кая там не было.

— А самое потрясающее знаешь что? — ликует Мей, набирая в четыре пальца обоих рук коды на небольшой клавиатуре лэптопа. — Что Акросс сам приказал тебя ликвидировать. Когда ты просто слабая девушка, то ты интересна ему, но, приобретая силу, ты становишься не самым приятным противником. Геморроем, честно говоря. Обычно это разок за игру, тут Акросс мог потерпеть, но в этот раз просто все границы перешла. Думаю, став сильнее, ты стала ему тоже надоедать.