Когда гремели пушки - [85]

Его поддержал в той же шутливой форме представитель Ставки А. М. Василевский. Я постарался ответить в тон им:

— Думаю, Родион Яковлевич, наши войска не обидятся за это. Четвертый Украинский фронт тоже славный. Иначе бы его и не послали освобождать Крым всесоюзную здравницу.

На прощание Р. Я. Малиновский еще раз (теперь уже серьезно) спросил, куда предназначаются войска 4-го Украинского фронта после освобождения Крыма. Я этого не знал. И Родион Яковлевич опять пошутил:

— Ну что ж, когда закончите в Крыму, милости просим к нам. Вы уж, пожалуйста, не задерживайтесь там.

Поблагодарив командующего за внимание, я распрощался и отправился к себе. Теперь, когда дело сделано, на душе было спокойнее. Мы не так уже гнали свою «чудо-машину», более внимательно присматривались ко всему, что окружало нас.

Картина была невеселой. Чтобы затруднить наступление советских войск, фашистские варвары прибегали к тактике «выжженной земли». Одним из инициаторов и наиболее настойчивых проводников этого черного дела был начальник штаба 8-й немецкой армии, небезызвестный палач Шпейдель, возглавляющий теперь сухопутные войска НАТО в Центральной Европе. Как писал впоследствии Манштейн, «в зоне 20–30 км перед Днепром было разрушено уничтожено или вывезено в тыл все, что могло помочь противнику немедленно продолжать свое наступление, все, что могло явиться для него при сосредоточении сил перед нашими днепровскими позициями укрытием или местом расквартирования, и все, что могло обеспечить ему снабжение, в особенности продовольственное снабжение его войск». По специальному приказу Геринга, как свидетельствует тот же Манштейн, из районов, оставляемых оккупантами, принудительно эвакуировалось за Днепр местное население и вывозились все запасы, включая «хозяйственное имущество, машины, цветные металлы, зерно, технические культуры».

То, что творили фашисты на Украине, превосходило по своей жестокости и бесчеловечности все виденное мною раньше. И это вызывало у наших советских людей ответную волну лютой ненависти к ним.

Как сейчас, вижу перед собой встретившийся тогда на нашем пути сожженный и до основания разрушенный хуторок. Мимо наши автоматчики вели колонну военнопленных. Вдруг откуда-то из подвала выскочила женщина, одетая в изношенное пальто, исхудавшая и плачущая. Потом появился хлопец лет семи. С поднятыми кулаками бросились они на колонну.

— Звери! Изверги! — кричала женщина.

Боец из конвоя пытался успокоить ее:

— Мамаша, они ответят за все. Их судить будут.

— Что суд?.. Не судить их надо, а привязать вот здесь к столбу и оставить: пусть любуются до смерти на то, что сами наделали…

Такие сцены разыгрывались повсеместно, и они оставляли глубокий след в сердце каждого из нас. Мы не только понимали рассудком, но и остро чувствовали необходимость все более и более решительных действий.

С утра 31 января выступили главные силы 3-го Украинского фронта. Несмотря на страшную распутицу, их наступление развивалось довольно высокими темпами. Для противника оно оказалось неожиданным (по крайней мере, в таких масштабах). Командующий войсками 3-го Украинского фронта опять перехитрил гитлеровских генералов.

Выход советских дивизий в район Апостолово, где находилась основная база снабжения 6-й немецкой армии, поставил вражеские войска, оборонявшиеся на никопольском плацдарме, в крайне тяжелое положение. И тут-то ударил с юга 4-й Украинский фронт.

На этот раз и у нас наступление протекало очень успешно. Вражеская оборона была прорвана в короткий срок. Наибольший успех обозначился в полосе 5-й ударной армии, где был введен 2-й гвардейский механизированный корпус. Продвигаясь стремительно вперед, эта армия создала угрозу расчленения группировки противника, действовавшей на плацдарме южнее Никополя, а затем форсировала Днепр в районе Малой Лепетихи и сама захватила плацдарм на противоположном правом берегу реки.

Это произошло в первых числах февраля. Где-нибудь под Москвой в такое время еще свирепствуют метели и трещит мороз, а на Украине уже оголились поля и грунт напоминал раствор цемента. Наступать в таких условиях тяжело. Но и отступать гитлеровцам было не легче. Они вынуждены были бросать увязавшие в грязи вполне исправные пушки, автомашины и даже танки.

Особенно много немецкой техники было оставлено на дороге, идущей на юг вдоль берега Днепра из Никополя на Дудчино. Это был единственный путь, по которому гитлеровцы могли еще отходить.

В итоге напряженных боев, длившихся в течение всего февраля, войска 3-го Украинского фронта, тесно взаимодействуя с нашим 4-м Украинским фронтом, продвинулись более чем на 130 км, освободили Никополь с его марганцем. Кривой Рог с его железорудными месторождениями и взяли направление на Николаев Одессу.

А наш путь по-прежнему лежал на Крым. Освобождение Крыма оставалось главной задачей 4-го Украинского фронта. И теперь для этого создались более благоприятные условия.

Поражения фашистских войск в 1943 году оказались настолько тяжелыми, что их и теперь с трепетом вспоминают битые гитлеровские генералы, в том числе и пресловутый фон Манштейн. Однако последний и тут не может обойтись без фальсификации истории. В своих мемуарах он пытается объяснить отступление немецко-фашистских войск на Украине «осложнениями» на Средиземноморском театре. Он утверждает, что туда якобы пришлось перебрасывать силы с советско-германского фронта.