— Откуда ты знаешь, что все делается ради денег? Ты спрашивала Сюзанну или меня?
Зара захлопнула рот. Ее мнением никто не интересовался.
— Империя Чарлза Карлайла принадлежит нам, это — мы. Его последняя воля — внук для нашей матери, то, что мы должны — я должен… — он приложил руку к сердцу, — не ради денег и наследства. Мы платим свой долг нашему отчиму, нашей семье.
Дождь выбивал яростную дробь по крыше заглушая шипение огня, но Алексу казалось, что сердце стучит громче. Он сказал слишком много, слишком широко распахнул душу.
— Извини, мои слова несправедливы. — начала она после паузы. — Однако я оказалась права, что ты выбрал Сюзанну по определенным причинам? Ты искал мать для своего ребенка, подходящую кандидатуру.
— Полагаешь, из нее получится хорошая мать?
— Великолепная, но я спрашивала о другом. — Зара выдохнула и поднялась на ноги. — Почему ты просил ее выйти за тебя замуж? Почему не подумал завести ребенка без брака?
— Я верю, что каждый маленький человечек заслуживает счастливой, прочной семьи и двух родителей.
— Старомодно! Разве тебе не кажется, что ребенку лучше пусть с одним родителем, но любящим и заботливым, чем в полной семье, но без любви? Посмотри на меня! — Золотистые глаза неистово поблескивали. Зара придвинулась ближе. — Я показательный пример. Я никогда не нуждалась в отце. Ему было наплевать на меня.
— И он не появлялся? — Алекс прищурился.
— Черт, нет! Я даже не знала, кто он, пока не умерла мама. Я попыталась встретиться с ним, но он не захотел меня видеть.
— А что, если бы захотел? — спросил он. — Тебе понравилось бы разрываться между двумя домами?
Она выдвинула подбородок.
— Нет, но ребенок — не повод для создания семьи.
— А каков повод, по-твоему?
— Любовь, — без колебания выпалила она. — Сумасшедшая любовь к человеку, с кем желаешь разделить свою жизнь, с тем, от взгляда которого млеет сердце, с тем, без кого не можешь жить.
— Не подозревал в тебе столько романтики. — Алекс покачал головой, затем сделал шаг вперед, не сводя с нее пристального взгляда. — Значит, если бы завтра ты встретила такого человека и влюбилась без памяти, ты бы вышла за него замуж?
Ей показалось, что она сейчас растворится в его глазах, из нее вырывали признание. Зара стушевалась, уже жалея, что призналась ему.
— Завтра? — Она отвернулась от огня и безразлично пожала плечами. — Нет. Я не могу позволить себе вступать в прочные отношения, пока не закончу учебу.
— Почему?
— У меня нет времени на свидания — учеба, работа. Скоро защита. — Глаза смотрели напряженно, затем робкая улыбка осветила лицо. — Я обещала маме, что получу диплом.
— Чтобы она могла тобой гордиться?
— О, я уверена, она бы гордилось мной и без диплома. Я отложила учебу, чтобы ухаживать за ней, и она заставила меня пообещать, что я вернусь в университет. Если бы я поступила иначе, ее сердце разбилось бы.
В тишине Алекс вдруг осознал, что дождь прекратился и единственный звук в домике — потрескивание поленьев в камине. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы остаться на месте, а не броситься к ней.
— Дождь перестал. — Значение этого слова повисло в воздухе, как густая пелена. Искры медленно умирали на углях. Ехать или остаться?
Она взглянула на него.
— Думаешь об отъезде?
— Нет. Ветер еще не стих.
Зара облизала полные губы.
— Нам, вероятно, следует заночевать здесь.
— Раньше ты говорила, тебе нужно домой.
— Из-за учебы.
— Дома кто-нибудь станет беспокоиться о тебе?
— У меня есть сосед. Мы вместе снимаем квартиру. Тим, ты с ним говорил. Но он, вероятно, подумает, что я решила заночевать здесь, он знает мою любовь к загородным прогулкам.
— Остаться было бы разумно, — согласился Алекс, хотя в душе очень сомневался. — Ты можешь расположиться на кровати.
— Это несправедливо. Я думаю…
— Не предлагай мне разделить ее с тобой, Зара, — прервал он ее. — Это было бы несправедливо.
Она не согласилась, но обсуждать не рискнула. Слишком щекотливая ситуация.
— Я выйду в душ
Когда она открыла дверь, в домик ворвался ледяной пронизывающий ветер. Они правильно сделали, что остались. Он положил спальный мешок на кровать, сам разместился на полу.
Когда Зара вернулась и начала стаскивать с себя одежду, Алекс не выдержал — сбежал в душ. Холодная вода помогла, но ненадолго. Он знал, что она лежит на кровати, почти рядом, и не спит. Его желания с трудом поддавались контролю — он не мог ни сидеть, ни лежать. Наконец Алекс поднялся и прошлепал к окну. Загнан в ловушку, заперт в четырех стенах, узник собственного тела.
Она тихо повернулась на кровати, скрип пружин не предназначался для его ушей, но сквозь завывания ветра и шум опять полившего дождя он услышал.
Алекс не повернулся, стоял и думал, как бы смеялись над ним его братья, особенно Рэйф, баловень судьбы. Тот бы не медлил у окна, когда на постели лежит прекрасная женщина, и расценил бы их затворничество как знак свыше.
Алекс знаков не ждал и жил согласно законам логики, но прислушиваясь к собственным инстинктам. И оба эти советчика нашептывали ему, что Зара не та женщина, что ждет мира, стабильности и контроля. За двенадцать часов она сумела разозлить его, заинтриговать, бросить вызов, превратить в жертву своих же собственных предрассудков.
