Мужчину, пообещавшего всегда защищать ее.
— Здесь налево, — сказала она, указывая на знак на дороге. Молодые эвкалипты, высокие и стройные, как девушки-модели, высились вдоль шоссе. Зара расслабилась и вдохнула ментоловый запах.
Он сделал правильный выбор, она сможет наслаждаться чудными выходными. Глаза закрылись…
— Расскажи мне о сестре.
Черт, было бы куда упасть, упала бы. Как она могла забыть об осторожности?
— Она наполовину моя сестра, — пробормотала ома. — На четыре месяца старше меня, хотя клянется, что я веду себя взрослее.
— Его законная дочь?
— Да. — И, не упоминая имен, Зара рассказала Алексу, как встретила Сюзанну и как они подружились. Как Сьюзи признала их кровное родство, которое никто в семье не хотел признавать, а Зара пообещала сохранить их отношения в секрете, чтобы не тревожить мать сестры. — Она стремилась огородить свою маму от неприятных воспоминаний.
— Думаю, мне бы понравилась твоя сестра, — сказал он, и сердце девушки сжалось.
— Уверена.
Она старалась, чтобы в голосе не звучала ирония, но не могла выдержать его загадочного взгляда.
— Почему ты так смотришь на меня?
— Не могу представить, как можно быть еще красивее.
— В толпе меня невозможно не заметить из-за роста. Я же настоящая каланча. — Она никак не могла взять в толк, почему оправдывается и не принимает на веру слова этого мужчины. — Я рано оформилась, вымахала и в школе стояла первой по росту. Кстати, я не всегда была такой стройной.
— Ты упорно работала над фигурой?
— После болезни матери, — призналась она, — я начала бегать. Я пыталась убежать от боли. Загнать себя.
— А когда не получилось, занялась кикбоксингом.
Она криво улыбнулась.
— Негодная причина?
— Ты пыталась избавиться от агрессии и боли. Негатив лучше выплескивать, а не держать внутри.
Зара поняла, что он думает о своей матери, как она сломалась от давления прессы. Несколько минут они молчали. Несмотря на печаль, девушка вдруг почувствовала в нем родственную душу, ей было приятно поделиться с ним частью своей жизни.
— Ей не следовало так страдать, — тихо и тоскливо заметила она. — Сколько бы километров я ни пробежала, как бы сильно ни дралась, боль не отпускала.
Зара проснулась внезапно, села, размяла шею и огляделась.
Они остановились. Она вгляделась в окно и узнала место. Алексу безумно идут джинсы. Он наклонился над стойкой в кафе Кармель и заказывал еду.
Вместо того чтобы покупать продукты в супермаркете, он решил отовариться у того, кто больше нуждается в деньгах.
В первый раз Зара осознала, что этот мужчина гораздо больше, чем просто любовник на выходные, больше, чем человек, пробудивший в ней чувственность, мужчина, разделивший се заботы, влечения, ее слезы и смех.
Она прижала ладонь ко рту, чтобы удержать улыбку. Бесполезно, он действовал на нее, как утреннее солнце, и она, словно бутон цветка, распускала лепестки под его теплыми лучами.
То был мужчина, которого она могла полюбить.
Вечер оказался достаточно теплым, можно было и не разводить огонь, но Алекс посчитал, что раздевание при огне выглядит гораздо романтичнее.
Он принес свечи, скатерть, посуду и тонкие хрустальные стаканы.
— Твое слабое место? — спросила она, наблюдая за тем, как он разливал вино.
Тени от огня смягчили резкие черты его лица. Он усмехнулся. Первое свидание должно стать впечатляющим — его слова. Эти впечатления будут длиться вечность.
Алекс наладил стереосистему.
— Ты сказала, что любишь расслабляться под музыку. — Он поставил стул и жестом пригласил ее сесть. — Я не знал, какой стиль подойдет.
— Прекрасный выбор. Очень тонкий. Более романтичный, чем вязание. — Она взглядом дала понять, что высоко оценивает его предупредительность.
— И что Кармель приготовила для нас?
Паштет из форели, цыпленок, салат и свежевыпеченный хлеб— незатейливая, но восхитительная еда. И откуда у нее силы на еду, когда все ее существо заполнено этим мужчиной? Тем мужчиной, кто ни разу не прикоснулся к ней с тех пор, как они выехали из Мельбурна, чьи глаза горят желанием, воспламеняющим и ее кровь.
— Десерт? — спросил Алекс.
Зара отрицательно покачала головой.
— Шоколадный мусс.
— Знаю.
Его ноздри затрепетали, глаза сверкнули.
— Сними рубашку.
Она не стала расстегивать пуговицы, а просто стащила се через голову. Под рубашкой оказалась тонкая маечка на бретельках.
— Только рубашку? — спросила девушка.
— Для начала. — Его голос стал глубоким и взволнованным. Она наблюдала, как он отпивал из стакана, как дергалось горло, и ее тело вспыхнуло, груди затвердели, отвечая на призыв.
— Иди сюда.
Она не колебалась, встала и подошла. В голове застучал барабан. Не отрывая от Алекса взгляда, Зара взяла стакан и поставила его на стол, затем села к нему на колени и поцеловала. Он почувствовал на губах вкус вина, богатый и терпкий, распустил ей волосы.
— Не ожидал, — сказал он и подцепил пальцем тонкую лямочку майки.
— Сними, — прошептала она.
Он выполнил просьбу, но не отбросил вещицу в сторону, а некоторое время подержал на весу, разглядывая, а затем провел ею по груди, по соскам. Зара закрыла глаза от удовольствия.
— Разве не приятно?
— Не так приятно, как твоя рука. — Она выпрямилась. — Или губы.
