Когда деревья станут большими - [57]

— Кэлла, я никогда не носила платьев с таким глубоким вырезом. Ты уверена, что это не слишком?

Кэлла, сидящая на корточках у подола её платья, подняла голову и взглянула на Дилию:

— По-моему, в самый раз, госпожа. Платье вам очень идёт. Вы в нём прекрасно выглядите. И этот цвет просто создан для вас.

Но Дилия продолжала придирчиво себя оглядывать.

— Правда? Ты уверена? Оно меня не полнит? Не слишком меня обтягивает?

Кэлла заулыбалась:

— Оно вас стройнит. У вас красивая грудь, и вы в нём не на войну собираетесь. Поверьте, госпожа, моему опыту, я мастер в своём ремесле и отвечаю за свои творения.

Дилия вновь с пристрастием изучила откровенное декольте, подчеркивающее её полуобнажённую грудь, и согласно кивнув, сказала:

— Ты права, Кэлла, и ещё мне очень жаль, но одно из твоих прекрасных творений погибло. Ты бы смогла его воссоздать?

Кэлла с укоризной взглянула в глаза императрице. В ответ Дилия изобразила виноватую улыбку.

— Хорошо, госпожа, и какое на этот раз?

Глава 45

Вскоре платье было готово, и, уложив волосы и выбрав украшения, Дилия бросила взгляд в зеркало. Убедившись в удовлетворительном результате, подумала: «Жаль, что ни Эйрик, ни Дэрелл не видят меня сейчас».

Вскоре за ней пришёл Рунас и, оценив её, заулыбался:

— Восхитительно, моя дорогая! Все будут у твоих ног.

Потом, предложив ей руку, увлек за собой.

Рунас был мастером во всем, что касалось вечеринок, приёмов, балов и прочих увеселительных мероприятий. Когда она зашла в зал, украшенный к новому торжеству, она не слишком удивилась. Убранство как всегда выдавало безупречный вкус оформителя. С арочного потолка свисали полотна, большинство из которых оказались под цвет её платья. Остальные, но их было заметно меньше — иссиня-черные. Окна были задрапированы струящейся почти прозрачной тканью серебристого цвета. Пол устилали чёрные волчьи шкуры. По периметру зала располагались длинные столы, укрытые темно-красными материями с серебряной вышивкой. На них, сверкала чистотой, серебряная посуда. Стульев не наблюдалось, зато триклиниев было множество, видимо, пир был рассчитан на большое количество гостей. Каждая софа или триклиний, был развернут к центру зала. Их укрывали чёрные шкуры, а подушки были из темно-красного сукна, расшитые серебром. Ближе к окнам располагались небольшие мраморные фонтанчики, в виде ракушек на высоких ножках в форме рыбьего хвоста. В центре зала находился ещё один невысокий, но очень массивный стол из чёрного дерева, а рядом с ним софа, вдвое превосходящая остальные ложа. Она также была покрыта шкурами и яркими подушками.

Рунас внимательно смотрел на Дилию, ожидая реакции.

— Это великолепно! — без притворства сказала она.

Вскоре пришли приглашённые, все в достаточно откровенных нарядах, они быстро устраивались на триклиниях и принялись оживлённо беседовать. Слуги подали яства и начали разливать вино. Рунас устроился на центральной софе и подозвал к себе жену. Дилия уместилась на ложе подле него.

Когда все бокалы были наполнены, он произнёс громким довольным голосом:

— Я и моя императрица приветствуем вас! Поднимем бокалы за процветание Свирии!

Вскоре оживление достигло придела, вино лилось рекой. В комнату зашли музыканты и, зал наполнился волнующими звуками струнных инструментов.

— Вам кто-нибудь нравится, моя дорогая? — спросил император, сам доливая ей вино в бокал.

Дилия окинула гостей беглым взглядом и остановилась на коренастом светловолосом мужчине, удачно устроившемся на триклинии в глубине зала. В его голубых глазами горел огонь бунтарства, лицо было непроницаемо равнодушным, но не суровым. Незнакомец в этот самый момент овладевал вниманием уже полностью обнажённой девицы.

— Он, — указала императрица в сторону избранного.

— Хаурес, — окликнул его Рунас.

Хаурес отвлёкся от своего занятия и подошёл к императору, абсолютно не обращая внимание на свою наготу.

— Императрица хочет с тобой познакомиться поближе, — произнёс он и, поинтересовался:

— Составить компанию?

Хаурес быстро ответил:

— Ваше императорское величество, я боюсь, что моя спутница заскучает. Если вы не против, то я бы просил уделить ей ваше внимание.

Рунас кинул взгляд на девицу, к которой уже присоединились двое юношей.

— Ты прав как гостеприимный хозяин я должен позаботиться о своих гостях, — император сразу направился к девице и её почитателям.

Хаурес, приблизившись к Дилии, присел рядом и, поцеловав руку императрицы, прошептал:

— Я польщён, ваше императорское величество.

Он действительно был хорош, обаятельный, красивый и притягательный своей безусловной сексуальностью. Да и легенду рушить было нельзя. Дилия придвинулась к нему, подняла пальцем его подбородок и взглянула в голубые глаза.

— И чем ты можешь удивить меня, солдатик? — спросила она.

В ответ губы избранного мужчины заскользили по нежной коже императрицы, и с каждым поцелуем дыхание её немного учащалось, но Дилия остановила его:

— Нет, я не верю, ты не искренен, будь настоящим.

Хаурес взглянул в лазурные глаза Дилии, и во взгляде промелькнула неукротимая ярость. Ослеплённый своим желанием, он сжал её руки и настойчиво притянул к себе, его рот накрыл слегка приоткрытые губы. Поцелуй нельзя было назвать нежным, но страстным он был наверняка. Желание доминировать читалось в каждом прикосновении, он хотел показать ей своё превосходство. Абсорбируя несколько болезненные ощущения, она глубоко вдохнула его запах, и первая волна возбуждения накрыла её. Затуманенный взгляд партнёрши усилил влечение, и он углубил поцелуй, побуждая ответить ему взаимностью. Дилия наслаждалась, не проявляя особой активности, и мужчина неторопливо погружался в глубины её рта, пока их языки не встретились. Он действовал бережно и неторопливо, невзирая на нарастающее возбуждение, и она начала отвечать на ласку. Поцелуи становились более нетерпеливыми, бедра Дилии самовольно, плавно качнулись навстречу ему, немного поддразнивая, побуждая увеличить темп. Она ощущала, что его начал одолевать зов плоти, требуя, чтобы он овладел ею, подчинившись животному инстинкту. Дилия жадно втягивала носом аромат, который источала его белая упругая кожа. Предвкушение, возбуждало и опьяняло разгорячённую императрицу. Желание захлёстывало с головой, заставляя источать флюиды немыслимой страсти. Обнажённое красивое мускулистое тело воина, неистовый порочный взгляд голубых глаз, всё это заставляло трепетать. Рельефные мышцы бугрились на плечах, широкая грудь без признаков растительности и пресс, достойный богов — он выглядел как идеальный хищник, прекрасный в своём естестве. Несмотря на это, в нем притаилась неописуемая чувственность. Она опять отстранилась. Вокруг неё раздавались стоны удовольствия. Клубки из человеческих обнажённых тел заставляли сердце биться быстрее, а ноги сжиматься в неукротимом желании. Она стянула с себя новое платье, помня о данном швее обещании.