Когда цветут реки - [59]
Ю находился во дворе, возле своего склада спиртных напитков. Луна показалась над тополями Сунцзяна в туманной дымке. Чей-то нетвердый голос произнес на веранде:
— Сегодня сыро. Не простудитесь, Генри.
— Бросьте шутить! — отвечал Бэрджвайн. — Вы так и не ответили на мой вопрос: на чьей вы стороне? Вы за меня или за Уорда?
— Я не могу быть за янки, вы это сами понимаете, — отвечал полупьяный Джонс.
— Согласен с вами. Черт бы побрал торгашей из северных штатов! А если я устрою ему свидание с тайпинскими генералами — да где нибудь подальше…
— Вы сошли с ума, Генри! Каким образом вы устроите ему свидание с противником?
— Джонс, перестаньте разговаривать со мной на языке флотского устава ее величества. «Противник»! Противник — это тот, кто не платит!
— Разве Уорд не заплатил вам жалованья?
— Наивный голубок! Мы могли бы быть миллионерами! Он все кладет в собственный карман. Послушайте, Джонс, у меня нет времени, потому что меня ждут. Устраним Уорда и поделим доходы поровну!
— Я не буду стрелять в моего начальника.
— Осел! Вам не придется стрелять в него. Он придет на переговоры с тайпинскими царями, и его захватят в плен.
— Тайпины этого не сделают.
— Об этим я у вас не спрашиваю. Я спрашиваю, за кого вы стоите: за меня или за Уорда?
— Я стою за свой собственный счет в банке, — мрачно отвечал Джонс.
— Тогда ступайте к дьяволу, жалкий английский лимонщик!
— Может быть, я и несчастный моряк, но я не стану шептаться с заговорщиками за спиной моего начальника! — запальчиво сказал Джонс. — А вам советую выбирать слова, бродяга из какой-то Каролины!
Вслед за этим темный двор осветился вспышками нескольких выстрелов.
Стрельба из револьверов была таким привычным делом в отряде Уорда, что никто не обратил на нее внимания.
И тут Ю решил, что настало время привести свой план в исполнение.
Он вскочил верхом на одну из лошадок и погнал упряжку по кривой и грязной улочке к сараю, где помещались ящики с патронами.
На том же дворе под бамбуковым навесом стояли бочки со спиртными напитками. Никто из караульных «манильцев» не удивился, увидев, что явился «виночерпий». Ю дождался, когда караульные отошли от навеса.
Он обложил бочки рисовой соломой, поджег солому в нескольких местах и погнал своих лошадок в обратную сторону. Не успел он отъехать и на полкилометра, как за его спиной поднялось пламя, раздались вопли и на весь Сунцзян отчаянно зазвенел гонг.
Мальчик гнал лошадей к мосту. Вдали трещали выстрелы и взрывы. Патроны уордовского отряда взлетали на воздух. На каждом шагу Ю встречал бегущих на пожар «манильцев», но никто, не останавливал повозку «виночерпия». Только одна рука ухватила под уздцы лошадей Ю — это была рука Фына.
— Лодка есть? — спросил мальчик, еле дыша.
— Нет, угнали, — уныло сказал Фын.
— Господин отец здесь?
— Нет. Вероятно, господин отец не мог бежать. Стража…
— Стража должна быть на пожаре!
Фын покачал головой и глубоко втянул в себя воздух:
— Ты не знаешь Маканайя!
— Маканайя пьян!
— Пьяный он еще хуже, чем трезвый… Но тише! Там два всадника за мостом.
— Какие всадники?
— Один из них капитан Бэрджвайн. А второго я не знаю. Это офицер Небесной Армии, он приехал с запада на лодке. Пока они не уедут, ничего нельзя сделать.
— Наоборот, — возразил Ю, — мы уедем с этим офицером на его лодке.
Он энергично соскочил с облучка и двинулся было на мост, но тяжелая рука Фына легла ему на плечо.
— Потише! Бурджвайн тебя застрелит. Послушай раньше, о чем они разговаривают.
Ю уже не первый раз приходилось поневоле быть свидетелем чужих разговоров. На берегу канала, возле лодки, беседовали два человека.
«Бэрджвайн здесь, — подумал Ю. — Неужели Джонс убит?»
— Я не понимаю ни слова из того, что они говорят, — шептал на ухо Ю его сообщник, — Это не по-нашему…
Люди возле лодки говорили на «пиджин-инглиш»[39], который Ю отлично понимал.
— Если б вы собрали двадцать тысяч человек, — говорил Бэрджвайн, — мы могли бы вместе взять Сучжоу.
— Моя дивизия пойдет со мной, куда я захочу! — отвечал другой человек.
Ю едва удержался от восклицания. Он знал этот голос!
Это был голос Чжан Вэнь-чжи, бывшего владельца закладной конторы в Долине Долгих Удовольствий. Теперь на нем была тайпинская одежда, и, судя по его словам, он командовал дивизией.
— Двадцать тысяч хорошо обученных человек, — продолжал Бэрджвайн, — с нашим новым оружием. Этого вполне хватит, чтобы взять Пекин.
— Зачем мне брать Пекин? — досадливо возразил Чжан Вэнь-чжи. — Я приехал, чтобы спросить, что мне будет, если я перейду с моими людьми под команду мистера Уорда.
— Уорда? — недовольным голосом переспросил Бэрджвайн. — Вам нужен Уорд? Он заберет все ваши доходы. Он нас ограбил. Мы все ничтожные бедняки!
— Однако это все же больше того, что мне дает Чжун-ван. Мои воины давно ропщут. Им надоело служить нанкинским царям, питаться бобовой кашей и петь молитвы небесному отцу.
— Допускаю, что это бессмысленно, — заметил Бэрджвайн, — тем более, что сейчас наступило такое время, когда умные люди могут добиться многого. Неужели моему другу не хочется стать первым человеком в Китае? Захватить Пекин…
В книге собраны три повести: в первой говорится о том, как московский мальчик, будущий царь Пётр I, поплыл на лодочке по реке Яузе и как он впоследствии стал строить военно-морской флот России.Во второй повести рассказана история создания русской «гражданской азбуки» — той самой азбуки, которая служит нам и сегодня для письма, чтения и печатания книг.Третья повесть переносит нас в Царскосельский Лицей, во времена юности поэтов Пушкина и Дельвига, революционеров Пущина и Кюхельбекера и их друзей.Все три повести написаны на широком историческом фоне — здесь и старая Москва, и Полтава, и Гангут, и Украина времён Северной войны, и Царскосельский Лицей в эпоху 1812 года.Вся эта книга на одну тему — о том, как когда-то учились подростки в России, кем они хотели быть, кем стали и как они служили своей Родине.
Повесть о поколениях революционеров: о декабристах, о Герцене, о зарождающемся движении марксистов. В центре повести — судьба двух мальчиков, один из которых стал профессиональным революционером, другой — артистом театра.Для младшего возраста.
В этой книге рассказано о петровской России — о первых московских печатниках и введении новой гражданской азбуки. По воле случая герой повести едет от Москвы до Полтавы, и его глазами читатель видит картины тогдашней жизни.
Историческая повесть о Гражданской войне в США в 60-х гг. XIX в., о героине американского народа негритянке Гарриет Табмен, сражавшейся за освобождение негров от рабства.
Это — книга о музыкантах прошлого века. Но они представлены здесь не только как музыканты, а как люди своего времени.Вы увидите Бетховена, который пророчит гибель старому миру; Шопена и Листа, переживающих страдания своих угнетённых родичей; Чайковского, который мучительно борется с одиночеством; студентов-революционеров, в глухой степи поющих хором Мусоргского, и многих других творческих людей разных стран и народов.Это — книга о труде и таланте, о звуках музыки, которая звала человечество к свободе и счастью.
Настоящая книга является переводом воспоминаний знаменитой женщины-воительницы наполеоновской армии Терезы Фигёр, известной также как драгун Сан-Жен, в которых показана драматическая история Франции времен Великой французской революции, Консульства, Империи и Реставрации. Тереза Фигёр участвовала во многих походах, была ранена, не раз попадала в плен. Она была лично знакома с Наполеоном и со многими его соратниками.Воспоминания Терезы Фигёр были опубликованы во Франции в 1842 году. На русском языке они до этого не издавались.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Новый остросюжетный исторический роман Владимира Коломийца посвящен ранней истории терцев – славянского населения Северного Кавказа. Через увлекательный сюжет автор рисует подлинную историю терского казачества, о которой немного известно широкой аудитории. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
В романе выдающегося польского писателя Ярослава Ивашкевича «Красные щиты» дана широкая панорама средневековой Европы и Востока эпохи крестовых походов XII века. В повести «Мать Иоанна от Ангелов» писатель обращается к XVII веку, сюжет повести почерпнут из исторических хроник.
Олег Николаевич Михайлов – русский писатель, литературовед. Родился в 1932 г. в Москве, окончил филологический факультет МГУ. Мастер художественно-документального жанра; автор книг «Суворов» (1973), «Державин» (1976), «Генерал Ермолов» (1983), «Забытый император» (1996) и др. В центре его внимания – русская литература первой трети XX в., современная проза. Книги: «Иван Алексеевич Бунин» (1967), «Герой жизни – герой литературы» (1969), «Юрий Бондарев» (1976), «Литература русского зарубежья» (1995) и др. Доктор филологических наук.В данном томе представлен исторический роман «Кутузов», в котором повествуется о жизни и деятельности одного из величайших русских полководцев, светлейшего князя Михаила Илларионовича Кутузова, фельдмаршала, героя Отечественной войны 1812 г., чья жизнь стала образцом служения Отечеству.В первый том вошли книга первая, а также первая и вторая (гл.
Книга Елены Семёновой «Честь – никому» – художественно-документальный роман-эпопея в трёх томах, повествование о Белом движении, о судьбах русских людей в страшные годы гражданской войны. Автор вводит читателя во все узловые события гражданской войны: Кубанский Ледяной поход, бои Каппеля за Поволжье, взятие и оставление генералом Врангелем Царицына, деятельность адмирала Колчака в Сибири, поход на Москву, Великий Сибирский Ледяной поход, эвакуация Новороссийска, бои Русской армии в Крыму и её Исход… Роман раскрывает противоречия, препятствовавшие успеху Белой борьбы, показывает внутренние причины поражения антибольшевистских сил.