Когда боги рыдают - [11]

Помню. Давно это было, но помню.

Как это - давно? Три дня всего прошло! Вы возвращались из деревни в Москву и попали в аварию.

Ну да, мы ещё пили армянский коньяк. Сёма платил за всех. Это было в ресторане. Там ещё Людка была.

Какой ресторан, какая Людка, Денис, что ты гонишь? - Габай начал терять терпение. - Вы жили в деревне у Папани, а потом я позвонил ему и велел припрятать камни!

Да, в деревне у Папани, - согласился Михалёв. - Это точно. А когда же был ресторан? Я ведь помню, как мы там сидели.

Ты хоть помнишь, как мы взяли камни?

Конечно. Мы их взяли в той квартире, у нотариуса. Там ещё собака была. Толубей с Ваней сняли железную дверь, а она выскочила и вцепилась в Толубея.

Габай засопел.

Денис, нотариуса мы выставили до этого, а камни взяли в церкви. Вспомни! Пошевели извилинами! Ночью мы залезли в церковь...

В церковь, - бесстрастно повторил динамик.

Ну. И что дальше?

Я всё хорошо помню. Собаку прирезали, взяли шубы, аппаратуру, рыжьё, а потом мне всего триста баксов выдали. Очень мне было обидно. Я же тоже в деле участвовал, а дали всего триста баксов.

Денис, когда ты поправишься, я выдам тебе десять тысяч баксов! - пообещал Габай, подмигивая браткам.

Те понимающе закивали.

Ты пацан конкретный, бабки эти заслужил, - говорил главарь, нависнув с микрофоном над аквариумом. - Малость поправишься и получишь их прямо налом. Отправим тебя в Грецию долечиваться. А с этим раздолбаем Качком я самолично разберусь.

И с Чуркой разберись. А то он когда занимается боксом, использует меня как грушу. Однажды так изфиздил, что я целый день встать не мог.

Чурку урою прямо сегодня, - пообещал бандит.

Двинь ему за меня. Сделай апперкот правой в челюсть.

И в нижнюю, и в верхнюю, и нос ему разобью, падле, чтоб знал, как Дениса обижать. Ты, главное, не беспокойся ни о чём, лежи, отдыхай. Я всё устрою, найму любых врачей, любые бабки заплачу, только чтоб ты встал на ноги...

Спасибо, Ильяс, - размеренно рокотал динамик. - Я всегда знал, что ты относишься ко мне хорошо. А что избил тогда, после ресторана, так это за дело. Я не в обиде.

Денис, ну что насчёт камней? - Габай попытался повернуть разговор в нужное русло. - Их Папаня в тот день должен был спрятать!

Папаня всегда прячет. Он у меня коробку дисков увёл и спрятал. А шубы, которые в той квартире взяли, он не прятал. Мы их сразу к скупщику отвезли.

Я тебя не про квартиру спрашиваю, а про церковь! - Взбешённый Габай едва удержался, чтоб не ударить по аквариуму. - Церковь в Подмосковье! Там только иконы были!

Иконы, - автоматически повторил Михалёв.

А камни помнишь? Красненькие, зелёненькие... Куда их Папаня заныкал?

Камни помню, а куда заныкал - нет.

Главарь в сердцах заматерился. Пискарь потянул у него из рук микрофон.

Дай я с ним побазарю, - прошептал он. - Тут надо аккуратно действовать, наводящими вопросами... В самом деле, откуда он может знать, куда Папаня заныкал камни? Надо просто расспросить его про то утро, выяснить, где находился Папаня, куда ходил, где останавливался по дороге...

Ну, давай, - Габай отдал ему микрофон и вытер своё вспотевшее лицо. - Расследуй, прокурор...

Завладев микрофоном, Пискарь заговорил вкрадчиво, как совсем недавно доктор:

Денис, это я, Пискарь.

И ты, Пискарёк, здесь?

Да, Дениска... Не мог не приехать, когда узнал, что с тобой такое стряслось. Ведь мы всегда были друзья, да?

Да, Пискарь, ты ко мне хорошо относился, не то что эта крыса Гугнивый. Он, гнида, на той неделе, когда я спал, у меня из куртки сто пятьдесят баков вынул. Кроме него некому больше. А когда я сказал ему, развопился, сука, в драку полез.

Не крал я у него ничего! - рявкнул разозлённый Гугнивый. - Опять путает, придурок! У него после аварии совсем крыша съехала!

За тобой это водится, - заметил Качок.

Глохни! - огрызнулся Гугнивый.

Динамик на горле Михалёва продолжал вещать слегка надтреснутым, лишённым эмоций голосом:

Но я его прощаю. Пискарь, передай ему, что я его прощаю, хотя он был не прав.

Передам, Денис, обязательно передам, - сказал Пискарь. - Но ты всё-таки помнишь, как мы церковь брали? Иконы те помнишь в окладах?

Помню. Офигенные были иконы. Зря их не взяли. Можно было большие бабки за них срубить.

С иконами связываться стрёмно. Мы только камни из окладов вынули. Помнишь камешки? - Пискарь говорил медленно, внятно выговаривая каждое слово. - Папаня их должен был спрятать... Ты был тогда с ним... Он тебе, конечно, не сказал, куда он их спрятал...

Нет.

Наверно, он правильно сделал, что не сказал. Ведь это такое дело, которое нельзя доверить никому... Где вы были в то утро? У него в доме?

Да, - ответил Михалёв после паузы.

А потом поехали в Москву?

Да.

Папаня взял камни с собой или он пустой сел в машину?

Он что-то держал в руках.

Что?

Снова пауза.

Сумку полиэтиленовую.

И вы поехали в Москву?

Да.

Вы где-нибудь останавливались по дороге?

Вечером тормознули на Кутузовском у бара, там биксы тусуются. Уже ночь была, а Гугнивый сказал, что знает, как снять биксу и не заплатить.

Это было месяц назад, если не больше! - встрепенулся Гугнивый. - Пискарь, скажи ему, что это было месяц назад!

Пискарь, даже не обернувшись в его сторону, продолжал прежним убаюкивающим тоном: