Кофе с привкусом вишни - [17]

Леди Стормхорн послушала нас — и рассмеялась сухо, словно пересыпался крупный песок в глиняном сосуде.

— О кругосветном путешествии речь не идёт. Поверьте, маркизу хватит и столицы с окрестностями, если правильно выбрать день и час, — заметила она. И, помолчав, изрекла таинственно: — Седьмое февраля!

В памяти всколыхнулось что-то, связанное с седьмыми числами каждого месяца. Вроде бы отец уезжал на целый день… или мне кажется? Слишком давно это было, да и не понятно, как разъезды отца связаны с маркизом Рокпортом и лучшим временем для Большого Вояжа.

— Никак не могу уследить за вашей прихотливой мыслью, — призналась я наконец. Леди Стормхорн взмахнула веером:

— Да, пожалуй, дитя вряд ли могло запомнить нечто столь несущественное. Кто бы подумал, что это пригодится однажды! — вздохнула она. — Видите ли, леди Виржиния, я была дружна с матерью маркиза и часто навещала её, почти до самой смерти, да пребудет она на Небесах. Ещё с юности лорд Рокпорт — я имею в виду, разумеется, не старого лорда Рокпорта, мир его беспокойному праху, а вашего жениха — имел привычку посвящать один день в месяц чтению. Это называлось "библиотечным днём". Всякий раз седьмого числа он уединялся в библиотеке и наслаждался тишиной и книгами. Изредка к нему присоединялись друзья, которых было не так уж много. Они не разговаривали между собою, только читали, а по вечерам разъезжались. Разумеется, в последний раз я посещала дом Рокпортов очень давно, однако поверьте моему опыту: если привычке больше пятнадцати лет, то она скорее переживёт своего хозяина, чем незаметно исчезнет.

На некоторое время воцарилась тишина.

"Святые Небеса! — пронеслось в голове. — Как же хорошо, что в гостиной сейчас нет слуг!"

Парадоксально, однако почему-то мне не хотелось, чтобы слухи о пристрастиях дяди Рэйвена, пусть и столь невинных, разошлись по Бромли.

— Верно ли я понимаю вас, дорогая, — первой заговорила Абигейл, — что мы собираемся нарушить уединение маркиза Рокпорта седьмого февраля?

— Именно, леди Абигейл, — невозмутимо подтвердила леди Стормхорн. — Не знаю, получится ли, но попробовать стоит. Мы отравимся на прогулку в парк рано утром, о чём леди Виржиния — внезапно приглашённая кем-то из нас, естественно — около восьми часов сообщит маркизу, дождётся разрешения и отправится в путь. Там мы, вероятно, разочаруемся в погоде, и я приглашу вас всех в свой особняк. Маркиз снова вынужден будет дать своё разрешение. Но до особняка мы не доберёмся, поскольку решим, скажем, заглянуть на выставку, которую расхвалит нам леди Клэймор. И посетить шляпную мастерскую. О, неужели леди не найдёт, чем заняться в прекрасный зимний день, такой длинный, что время девать некуда?

— Найдёт, без сомнений, — кивнула Глэдис. — Но ведь это будет означать, что мы сами будем вынуждены целый день провести на воздухе — не слишком свежем, если ветер подует с Эйвона.

— О, здесь самая суть Большого Вояжа, — усмехнулась леди Стормхорн. — Мы никуда не поедем. А решать будем тут, наслаждаясь этим чудесным чаем в особняке леди Абигейл. Ведь даже самый быстроногий слуга… нет, даже слуга на автомобиле не обернётся быстрее чем за час, а за час ожидания леди может и передумать.

Леди Абигейл задумчиво посмотрела на пузатую вазу из прозрачного стекла, где парили в золотистом чайном настое дивные чжанские лотосы.

— Час? — произнесла герцогиня с поистине аристократическим величием. — Вы смеётесь, леди Стормхорн! И получаса хватит, чтоб передумать. Если относить письма будет не один слуга, а двое или даже трое, по очереди…

— …то маркиз Рокпорт в полной мере оценит тяжёлое бремя, которое он столь опрометчиво на себя взвалил! — подхватила я, чувствуя небывалый азарт, и рассмеялась.

Самое прекрасное в этом весёлом безумии было то, что страшная и неотвратимая месть маркизу Рокпорту оставалась не чем иным, как невинным розыгрышем. Планируя эпистолярную атаку и Большой Вояж, мы развлекались. Если дядя Рэйвен что-то поймёт — прекрасно, тем лучше для него. Если нет — что ж, в хмуром январе особенно приятно разделить с подругами забавное приключение. Но чем бы это ни закончилось, мы не запятнаем свою честь интригами и сплетнями.

Леди Абигейл, вероятно, ощущала такой же странный душевный подъём, что и я, и потому велела приготовить новую порцию чая, на сей раз чёрного, бхаратского, и подать свежайшие пирожные из песочного теста, ванильного крема и фруктов — не такие вкусные, как в "Старом гнезде", но тоже весьма недурные. И тогда, подавшись авантюрной атмосфере, я решилась изложить второе своё затруднение.

— И, между прочим, на детектива Эллиса я тоже обижена. Он поманил меня любопытным расследованием, а затем заявил, что в помощи моей не нуждается.

— Какое неслыханное нахальство! — воскликнула Абигейл, щёки у которой презабавно раскраснелись. Помолчав, она добавила неохотно: — Но ведь вам это лишь на руку сейчас, верно? О, запрет маркиза Рокпорта!

— Да, вы правы, — вздохнула я и продолжила, аккуратно подбирая слова, чтобы не сболтнуть лишнее о прошлом своего друга: — Но речь зашла о прошлом детектива Эллиса. Он сказал, что прежде уже расследовал какое-то дело для мистера Шелли, а тот в ответ подарил ему каррик, настолько старый и вышедший из моды, что даже чем-то привлекательный… И Эллис, представьте, только его и носил. Мне показалось, что они друзья, но он отчего-то не хотел навещать мистера Шелли, даже когда заподозрил неладное… Не поссорились ли они? Это было бы печально — не столь много друзей у детектива Эллиса. Вот мне и пришло в голову, что я могла бы немного разузнать о мистере Шелли и, возможно, примирить его с детективом.