Пожалуй, ничто не делает человека настолько уязвимым, как его же собственная беспечность.
Чужая зависть, исполненные коварства интриги, алчность, ненависть, даже злой рок — всё это опасности явные. Разум и осторожность даются нам, чтоб избежать хотя бы части бед. И даже в худшем случае можно утешить себя словами: "Что ж, такова судьба. Её можно принять, с нею можно бороться, но сетовать на неё не стоит". Всякий человек чувствует себя чуточку легче, снимая с себя вину за несчастья, обрушившиеся на его голову.
Но если же опасность ещё издали кокетливо взмахивала алым веером, а вы ничего не сделали, чтобы избежать встречи… О, тогда остаётся винить только свою беспечность. Для человека ответственного и серьёзного это настоящая мука — и изрядный удар по самолюбию. А когда речь идёт о таких людях, как маркиз Рокпорт, то позволить себе легкомысленное отношение к ним не могут даже члены семьи, самые близкие, родные.
И уж тем более не стоит рассчитывать, что буря пройдёт мимо; поверьте, не пройдёт.
После знаменательной встречи с Финолой у меня было предостаточно времени, чтобы подготовиться к важному разговору — или же сделать первый шаг. Однако я имела глупость на несколько дней выбросить из головы дядю Рэйвена и его неминуемое недовольство. Сперва хорошенько продумать оправдания помешало объяснение с Лайзо… как горели мои ладони и запястья от его прикосновений, святые Небеса! Потом опутали со всех сторон и закружили дела — дом, кофейня, переписка с мистером Спенсером о ремонте в замке Валтер. К тому же я опасалась, что вот-вот появится Валх, и потому вновь достала из тайника дневники леди Милдред. Словом, меня занимало что угодно, кроме предстоящей встречи с маркизом.
И вот результат — я оказалась к ней совершенно не готова.
— Вы разочаровываете меня, дорогая невеста.
Не раз и не два доводилось мне уже слышать от дяди Рэйвена эти слова. Иногда за ними следовало объяснение, иногда — спор. Но никогда ещё — строгий приказ оставаться либо дома, либо в кофейне, а любой свой визит или выезд согласовывать предварительно — письменно! — с маркизом как с опекуном.
— А если откажусь? — спросила я холодно, когда он озвучил свои требования.
Мы были в голубой гостиной особняка на Спэрроу-плейс, разумеется, одни. Клэр, к сожалению, отъехал куда-то по делам… Впрочем, стал бы он вступаться за меня перед маркизом — большой вопрос.
Перед тем как ответить, дядя Рэйвен снял очки, сложил их, снова надел и зачем-то переставил с место на место чашку кофе, остывшего и нетронутого. Всё это — без единого слова.
— Мне не хотелось бы становиться злодеем в ваших глазах, Виржиния, — мягко произнёс он наконец. — Поверьте, это для вашего же блага, для вашей же безопасности. Если вы сможете вести себя благоразумно хотя бы несколько месяцев, я пересмотрю своё решение. И не пытайтесь сделать что-то тайком. Каждый ваш необдуманный поступок может наихудшим образом отразиться на карьере мистера Норманна и на судьбе сэра Клэра Черри, который, увы, не оставил до сих пор некоторых своих вредных привычек.
Не знаю, мистический дар Финолы помог мне или простой здравый смысл, но я осознала со всей ясностью, что дядя Рэйвен абсолютно серьёзен: он готов причинить вред Эллису или Клэру, если я вновь окажусь в какой-нибудь нелепой, недостойной леди ситуации.
Грудь словно металлическим обручем стиснуло.
— Вы ведёте себя низко, — тихо сказала я, поднимаясь, и резко раскрыла веер. Воздуха не хватало.
— А вы — глупо и неосторожно.
Фамильный нрав Валтеров иногда, увы, плохое подспорье в беседе.
— Не приезжайте больше без приглашения, — отчеканила я и направилась к дверям. Уже на пороге обернулась и добавила: — Можете рассчитывать на моё благоразумие. Но не на благорасположение.
Этот изматывающий диалог произошёл утром. А вечером того же дня в кофейню заглянул Эллис, и уже по одному его виду стало ясно: обещание дяде Рэйвену я сдержать не смогу.
Детектив был без пальто.
Факт сам по себе примечательный, потому что середина января в Бромли — прескверное время. Дни в лучшем случае пасмурные, но нередки и дожди — холодные, мелкие, больше похожие на сгустившийся туман. Временами идёт снег, мокрый и липкий; он тает, не успев лечь на землю, и только добавляет грязи. По утрам и днём, до обеда, часто дует пронзительный ветер. Даже необычно холодный декабрь с метелями и сугробами не принёс нынешней зимой столько простуд беспечным горожанам, сколько январь, куда более ласковый с виду, но очень коварный.
Нынче с утра как раз моросило. После дождь унялся, но ветер принялся безжалостно дёргать флюгеры в разные стороны. И в такую-то погоду Эллис заявился в одном пиджаке!
— Мой каррик, — мрачно произнёс детектив вместо приветствий. — Порвался прямо по швам. Сегодня, представьте себе, прямо в Управлении.
Я несколько растерялась.
— Неужели?
Детектив вздохнул и принялся бережно разматывать шарф.
— Никогда не верил в дурные приметы, Виржиния. Но сейчас приходится.
Мне вспомнился утренний разговор с дядей Рэйвеном, и дыхание вновь перехватило. Невероятно, разумеется; невозможно… однако вдруг Эллис почувствовал угрозу?
