Кодекс Ведьмы - [18]

Он охотно откликнулся, придерживая меня спереди левой рукой, начал проминать мои шею и плечи правой, долго и тщательно. Руки, как всегда, у него были волшебными, приносящими покой и тепло. Было слышно, как бьется его сердце.

— Ты что, терпишь что ли? — вдруг перешел на "ты" наставник. — Я тебе болевую точку на руке продавливаю, давно орать должна.

Боли в руке я не чувствовала.

— Нет…

— У тебя плечи зажаты так, словно ты мир на них держишь, — сказал наставник. — И каналы забиты. Так не надо.

— А как надо? — спросила я удивленно. Я-то думала, что у меня наоборот, все расслабленно после занятий, мы ж только и делаем, что раскрываем эти самые загадочные каналы и расслабляемся, расслабляемся, расслабляемся.

— Перестань пытаться сделать все дела на свете, дай им волю и себе тоже, — посоветовал наставник.

Я поблагодарила его за помощь — головная боль утихла.

Сделала пару шагов к выходу, и ойкнула:

— Ой, наставник, вы будете смеяться, но теперь у меня попа болит!

Продолжающие ученики радостно заржали.

Наставник улыбнулся:

— Ничего удивительного. Пройдет.

И, правда, прошло.

* * *

Видимо, после занятия наставник перестал меня бояться, и ближе к полуночи прислал коротенькую записочку — ответ, где было написано, что каждый живет в своем мире. И пририсован цветочек.

Я так обрадовалась, что у нас установились доверительные отношения, он перешел на ты, он стал давать мне советы, и, похоже, он понимает, в чем кроется беда.

И написала ему, что да, мы живем в разных мирах. Но мне очень хотелось бы хоть немного эти миры сблизить, если это возможно. Потому что очень сложно жить, когда при взгляде на человека завораживаешься, от рук таешь, а от слов его же волосы на голове встают дыбом.

Я написала, что понимаю — у нас за одними и теми же словами стоят разные понятия. Возможно, наставник говорит одно, а я слышу совершенно другое. Миры совершенно разные — но когда так происходит, люди садятся рядом и разговаривают.

Как друзья.

Не как гуру и ученики.

Не спеша, выясняют, как именно каждый понимает то или иное слово. Сближают миры, строят мостики, учатся понимать друг друга.

И только после этого, можно слушать — и слышать.

Но я же не могу отвлекать наставника во время бесед! Он же разговаривает с людьми, они заплатили за это время. И мои беды — это не их беды.

А я пока пытаюсь одна хоть как-то разобраться в том, что говорит наставник. Вот, нашла про веды книгу гуру Дандакара, читаю. Как дура, делать мне вот больше нечего.

Это было такое счастье, такое облегчение — наконец-то откровенно сказать о том, что мучает, о том, что мне плохо во время его речей, что просто необходимо обговорить какие-то основные вещи, чтобы когда один произносит "котел", второй не слышал "сундук" и наоборот. А если ничего не получится, мостик не выстроится, то вежливо объяснить наставнику, что я не могу слушать его речи, и хотела бы, да не могу, пусть уж он меня извинит и не обижается. Я буду уходить с бесед.

Запечатала записку и отправила за Реку.

Глава тринадцатая МОНАХ СНИМАЕТ ОДЕЖДУ

На следующее занятие наставник опоздал.

А появился, прикрываясь как щитом девушкой, с которой спал. Мы уже и подзабыли, как она выглядит, так давно ее не было.

Время от времени поглядывая в мою сторону, повел занятие.

Есть вещи, которые нюхом чувствуешь.

Когда тянет гнилью. И страхом.

Ни о каком доверии со стороны наставника и речи не шло.

Я отзанималась и ушла на Гору.

Сердцем чувствуя, что никакого ответа на мое письмо не будет. И никаких разговоров не будет.

И не понимая — чего он испугался?

Чего он ТАК испугался?!

Какие черви в нем закопошились, что за страхи выгрызают его изнутри?!!

* * *

Бесповоротно рушилось все то, что было с трудом восстановлено после Празднования Темных Дней.

Я был полностью сбита с толку.

Мне, конечно, лестно видеть, как меня боятся, но я совершенно не гожусь на роль обуянной похотью прелестницы, которая пытается использовать любой повод, чтобы дорваться до наставника, живущего счастливой семейной жизнью с молодой женой, и изнасиловать его жестоко и сладострастно.

И я, и наставник, это прекрасно знаем. Он собственными глазами видел мою семью, моего мужа, моих детей. Я ему все показала, потому что скрывать мне было нечего. Он проигрывает моему мужу по всем статьям, если уж перечислять по порядку: он ниже на пару голов, он не так красив, он отвратительно образован, он скучный собеседник во всем, что не касается его учения. Да и в том, что касается его учения — он не собеседник, он проповедник, он же не слышит других людей. Он живет за Рекой с мамой. Он так и не пригласил нас в свое жилье — соответственно, похвалиться ему нечем, иначе давно бы позвал всех в гости. Он меня не любит и уж, конечно, не бросит все силы к тому, чтобы сделать меня счастливой — а я, знаете ли, привыкла, что мне окружают люди, которые любят меня и балуют. Я даже плавать не умею — а зачем? У меня муж прекрасно плавает и моя задача состоит лишь в том, чтобы догрести до него, обхватить могучие плечи, и наслаждаться купанием.

Наставник мне даром не нужен. Он это знает.

Он знает, что между нами установлено расстояние, и более того, это расстояние установил он сам, напрягаясь при моих попытках приблизится, но сразу заводя разговоры о доверии и прочей лабуде, как только я пыталась отойти подальше.