Кодекс Ведьмы - [15]

А поскольку все хозяйство людей вед держалось на корове, корова была священной. И коровье масло тоже было священным. Люди относились к нему по-особому. Оно действительно спасало им жизнь.

Но с той поры прошло много лет, люди узнали и другие лекарственные зелья. И снадобья. Ведь жизнь не стоит на месте.

И приписывать топленому коровьему маслу чудодейственные свойства только на том основании, что у жителей вед не было лекарств, известных нам, я бы не стала.

А поскольку веды звучали в устах наставника часто, мне захотелось освежить свои знания.

Ведьмы о ведах знают так:

Давным-давно это было. В землях, что от Зимнего Города на закат, жил народ. У него были кони и пасбища. И медеплавильные печи.

В поисках лучшей доли часть людей этого народа покинули свою родину, и пошли вместе с табунами сначала на полдень, а потом на закатное солнце, туда, где тепло и вода.

Там они жили долго, так долго, что почти забыли, откуда пришли.

И там же зародилось зерно вед.

Люди верили в мать-Землю, в отца-Небо, в космический порядок и его защитника. Верили в согревающий огонь и в священный напиток, дающий радость.

Потом народ разделился — одни пошли на закат, другие на восход. Из одного зародыша появилось два деревца: на закате Авеста, на восходе веды.

Космический порядок в Авесте стал называться "аша", а в ведах "рита".

Маг-охранитель звался на закате Ахура Мазда, на восходе — Асура Варуна.

Люди шли по земле, и стихи рождались в этом пути, в стихах хранилось все самое важное для людей и передавалось от человека к человеку.

Стихами молились, взывая к богам, стихами лечили, черпая магию из земли и неба. И называли их мантрами.

Время то было временем мантр.

Веды из мантр получились не сразу. (Целое всегда больше своих частей).

Народ, что двигался к землям, лежащим на половине солнечного пути от восхода до полудня, был народом воинов. Они шли не по пустыне, пригодная для жизни земля давно была поделена.

И вера их была верой воинов. Им некогда было заниматься тщательным обустройством своего дома, что земного, что небесного, они этот дом только завоевывали. Жизнь их была проста, и вера тоже. Важное место в умах людей занял Индра — божественный вождь, ведущий свой народ к победе.

Мантры создавались, накапливались, но в них не было порядка.

И лишь когда народ Индры осел там, где текут семь рек, у людей появилось время, чтобы оглядеться по сторонам, разобрать дорожные мешки, расставить по местам домашнюю утварь.

И жрецы решили навести порядок в разрозненных мантрах. Собрать их в своды, то есть в самхиты.

И время то было временем самхит.

Первая самхита получила название "Ригведа", там речь шла о вещах важных, о богах, о космическом порядке, о священном напитке соме.

Вторую самхиту назвали "Атхарваведа", она ведала магией. Той магией, что требовалась людям каждый день.

Ригведу разделили на десять книг (потому что не может быть не упорядоченным творение, повествующее о космическом порядке). "Мандала" — звалась такая книга.

"Атхарваведу" не стали упорядочивать подобно "Ригведе". К "Атхарваведе" обращались, когда нужна была помощь. Ее строки приносили счастье, облегчали страдания и накладывали проклятья. Была белая и черная магия "Атхарваведы".

Когда жизнь на новом месте стала более мирной и размеренной, у народа вед образовались свободное время, свободные силы и люди стали задавать себе вопросы, неуместные в военные годы.

Например, как же верить правильно? Чтобы было совсем правильно — до мелочей. Чтобы красиво, завораживающе и пугающе. Как лучше всего приносить жертвы? Когда? Какие? Какую посуду использовать? Как расставлять предметы при обряде? Совершенству ведь нет предела.

Ответы на эти вопросы искали в новых Ведах: Яджурведе и Самаведе. Там речь шла о ритуалах.

На "Черной Яджурведе" поэзия и закончилась.

Завершилось время мантр, началось время брахман.

Брахманы — не люди, а книги — объясняли, как нужно правильно понимать мантры. Уже не стихами.

Эти книги были слишком серьезны и сложны. И чтобы понять, как верить, человек теперь должен быть с почтением спрашивать жреца, который разбирался в вере, в то время как все остальные не знали тонкостей и подробностей "как правильно" и блуждали вслепую в витиевато сплетенной сети из ограничений, правил и толкований.

Дух поэзии улетучился со страниц брахман.

* * *

Времена брахман, великолепные (с первого взгляда), когда ритуалы были отточены и доведены до блеска, несли в себе будущее зерно разрушения.

Так бывает с любым делом, ведь есть суть — внутреннее, и есть оболочка — внешнее. Дело живет, пока жива суть, внешние оболочки могут меняться, приспосабливаясь к новым обстоятельствам. Но как только начинают трепетно сберегать оболочки, не допуская ни малейших отклонений (чаще всего искренне считая, что только так можно сохранить дело) внешнее неизбежно окостеневает. А суть испаряется, гибнет, сгнивает заживо. Но дело все в том, что сберегать оболочки всегда проще, чем докопаться до сути, чем проникнуться духом дела, его душой. Это было, есть и будет.

Но, покинув мертвую скорлупу, стихи начинают рождаться в новом месте, им нет преград, нет расстояний.