Кодекс имиджмейкера - [44]

Надо сказать, что попытки привлечь к избирательной кампании в Свободно российскую попсу уже были. Макс Кузнецов своего счастья притащил в город известного рок-музыканта еще на Новый год, но тот так и не выступил ни разу и вот почему.

В первый же вечер по прибытию в Свободно рок-музыкант набрался до беспамятства и, возвращаясь в свои люксовые апартаменты, затеял драку в холле гостиницы. Оппонента он выбрал себе очень неудачно, так как тот, на кого он по-петушиному наскакивал, пытаясь схватить за грудки, оказался совершенно секретным спецназовцем, владевшим в совершенстве каратэ, чигонг-о и нанайской борьбой. В мгновенье ока он уложил не успевших даже пикнуть телохранителей музыканта. И хотя спецназовец легко мог прихлопнуть рок-пьянчугу, как таракана, делать этого не стал. Музыкант и опомниться не успел, как был извозюкан до безобразия. Им, как тряпичной куклой, полирнули мраморный гостиничный пол, потом расквашенной физиономией ткнули в мусорку и пепельницу и, в конце концов, мощным пинком в зад вогнали в зеркальную кабинку лифта, доставившую его в арендованный номер.

Утром следующего дня, разглядывая в зеркале опухшее лиловое лицо, уши варениками и губы лаптями, рок-музыкант понял, что ни о каких концертах в поддержку кандидата не может быть и речи. И, хотя на лабуха невозможно было смотреть без содрогания, серьёзных увечий он не получил. Профессионал избил его сильно, но аккуратно. Да так, что никакой грим этих жутких побоев не скроет. Более того, до схода синяков и опухлостей коту под хвост летел запланированный на ближайший месяц гастрольный чёс. И он уже тысячу раз пожалел о том, что уступил уговорам и деньгам этого лысого кандидата и согласился заскочить в Свободно на денёк-другой и дать концертик вне плана.

Дурная слава летит на крыльях, тогда как хорошая плетётся пешком. Звезда отечественной эстрады уже слышал о злоключениях коллеги. Правда, того он совсем не уважал и причиной всех его бед считал неумеренное пьянство. А потому, после знакомства с Кутовым, чуть пригубив рюмочку мадеры на банкете в честь своего прибытия в Свободно, вскорости отбыл отдохнуть с дороги и подготовиться к концерту.

Приглашенных на концерт отбирали со всей возможной скрупулезностью и тщанием. Мало кто из них догадывался, что картонка пригласительного билета попала в руки неслучайно. Кандидатуры прошли строгий отбор и утверждение референтной группой. А требований к ним предъявлялось много.

Женщины должны были быть отмечены в дневниках агитаторов как сторонницы Кутового. Являть собой разные социальные слои города. Пропорционально представлять национальный состав женской части города и проживать во всех его микрорайонах. Активно участвовать в жизни неформальных и формальных общественных организаций города. Быть авторитетными и в меру болтливыми. И ещё много чего от них требовалось, но, главное, они должны обожать с неба сошедшую в Свободно звезду, страстно желать попасть на его концерт, чтобы потом, после концерта, излить свои восторги на родных, знакомых и друзей.

Хотя на концерт приглашали только женщин, каким-то образом в зал просочились и мужчины. Сидели на приставных стульях по всему залу. Среди них и кандидат Явлунько.

Звезда зажигала по полной. Рокотал голосище со сцены, аж мурашки по спине. Без антрактов и перерывов выдал на-гора полуторачасовую программу. И вот, когда казалось, что концерт заканчивается, звезда отечественной эстрады «неожиданно» заметил, что в зале находится его давний друг Иван Иванович Кутовой с супругой. И обратился к тому со сцены просто и задушевно, будто-бы знал его тысячу лет, а не познакомился три часа назад на банкете:

– Вань, а слабо на пару со мной для свободнинских женщин спеть? Давай, друг, поднимайся ко мне.

Но прежде, чем Кутовой сделал первый шаг к сцене, Явлунько взвился со своей табуретки и дико заорал на весь зал:

– Я протестую! Вы не имеете права агитировать за Кутового! Вы нарушаете закон!

Этого пассажа в сценарии Профатилова не было. Кутовой остановился и растеряно оглянулся на советника. Дальше пошла сплошная импровизация. Но звезда со своим многолетним эстрадным опытом оказался на высоте. Он не растерялся и гневно зарокотал со сцены:

– Может быть, я и не имею права агитировать за кандидата, так я агитирую за друга – Ивана Кутового. А если я виноват в чем, так накажите меня! – он подошёл к Кутовому, приобнял мэра за плечи, и они запели под бешеные аплодисменты зала:

– Что стоишь, качаясь…

– Тонкая рябина…

– Головой склоняясь…

– До самого тына.

У Кутового оказался сильный, приятный голос. Свободнинские бабы взвыли от восторга.

– А через дорогу,

За рекой широкой,

Так же одиноко

Дуб стоит высокий.

Явлунько клацал фотоаппаратом, фиксируя нарушения, и было направился к сцене, но его подхватили пацаны охранного Вовика и, отняв фотик, уволокли из зала вместе с табуреткой.

– Как бы мне, рябине,

К дубу перебраться,

Я б тогда не стала

Гнуться и качаться.

После третьего куплета Иван Иванович совладал с волнением и его голос зазвучал ровнее.

– Тонкими ветвями

Я б к нему прижалась

И с его листами

День и ночь шепталась.

В зале погас свет и, казалось, он погас во всем мире. И только в одном единственном светлом лучике звезда и мэр, распахнув души залившей все кругом бездонной темноте, рвали сердца словами: