Кодекс имиджмейкера - [42]

Хоронили его невдалеке от могилы Звонарева. Профатилов с удивлением заметил, что вокруг покоится только номенклатура: «Видимо, на кладбище выделены чиновничьи места. Так кабинетами, отделам, структурными подразделениями и лежат, родимые».

Те же люди из городской администрации говорили те же речи, что и на похоронах Звонарева. «Дежа вю», – констатировал Михаил Иосифович.

И лишь Кутовой, лихо шпарил по написанному Маней тексту. Говорил, что не запугают нас злобные силы, не согнут, не поставят на колени, и он клянется на могиле кандидата пройти этот избирательный марафон до конца:

– И только смерть остановит меня, Самуил Яковлевич.

Теперь, с отказом от борьбы Сафонова и со смертью Повертайло единственным соперником Кутового, продолжавшим борьбу, остался Явлунько.

Председатель колхоза «Родина» Григорий Михайлович Явлунько по опросам и расчетам победить не мог ни при каких обстоятельствах, а вот оттянуть часть голосов – так запросто. Особенно работников родного хозяйства.

Поводом для всплытия шаромыгинского «Перископа» среди бескрайних стылых колхозных полей послужило письмо крестьян губернатору, состряпанное Марией Профатиловой. «Разберитесь и помогите!», – взывали «пайщики» «Родины» к высокому начальству. – «Помещение для выдачи хлебушка не отапливается и не освещается. Мы часами ждем на морозе хлебовозку. Замерзаем».

Шаромыгина копнула унавоженную крестьянскую действительность глубже. Завела речь о несправедливом распределении доходов, получаемых от эксплуатации земли.

Выяснилось, что средний пай, доставшийся крестьянам в наследство от обанкротившегося и развалившегося когда-то колхоза-миллионера – десять гектаров.

Паи свои крестьяне сдают в аренду предприятию, где директорствует Явлунько. И хотя предприятие гордо именуется прежним названием «Колхоз «Родина», на самом деле является обществом с ограниченной ответственностью с копеечным уставным капиталом.

Хозяева же земли за сданный в аренду пай получают ежегодно полторы тонны фуражного зерна, двадцать килограммов растительного масла, мешок сахара, мешок муки и двести буханок хлеба.

Много это или мало? Как посмотреть. Если вывалить это добро в сарай, то вроде и немало. А если пересчитать все получаемое по рыночным ценам и перевести в звонкую монету, то сумма за пользование десятью гектарами земли окажется смешной.

– А что же оставляет себе землепользователь Явлунько со взятого в аренду у крестьян земельного пая? – задалась вопросом в телеэфире Шаромыгина. Опираясь на данные сельхозуправления о средней урожайности в колхозе «Родина» и зная рыночные цены на зерно, Лара выяснила, что крестьян обирают, как липку. Их доход составляет всего лишь пять процентов от всех богатств, которые щедро дает свободнинская земля. Остальные девяносто пять Григорий Михайлович скромно оставляет себе.

– Феодализм! – полыхала в телевизоре ведущая. – Нет! Это и того хуже! Это чистой воды рабовладельчество! Как вам не стыдно, Григорий Михайлович, грабить своих земляков! И не родина ваш колхоз для них вовсе, а горькая чужбина!

Конечно же, журналистка показала и огромную помещичью усадьбу, в которой живет Явлунько, и размером с добрую хатенку люксовый внедорожник, на котором он ездит.

Шаромыгина испинала Явлунько, как могла. «Перископ» неделю крутили в повторах в разное время суток, пока все свободнинцы его не посмотрели.

И напрасно потом Григорий Михайлович рвал рубаху на себе и рассказывал на общем собрании пайщиков о социалке, которую он тащит на себе, о повышении цен на топливо, семена, удобрения, средства защиты растений и многое-многое другое, из чего складывается продуктивный крестьянский труд. Народ его не слышал.

Пайщики требовали пересмотра договора аренды земли и увеличения выплат за её аренду. Ещё вчера горячо поддерживаемый своими землячками-родинцами, сегодня Явлунько стал с той же силой ими яростно ненавидим – любовь народная очень переменчива.

Поэтому, когда вдруг в городе появилась смешная листовка с фоткой, где косоглазый испуганный Явлунько беспомощно разводит руки перед колхозными пайщиками, и текстом: «Голосуй не голосуй – всё равно получишь хуй!», её моментально растащили по конторам и офисам, и, убрав в рамки под стекло, кое-где вывесили, как забавную интерьерную штучку.

Часть V

Звездные войны

Из всех искусств, вероятно, выживут одни боевые.

Михаил Тимофеев

Встречи с избирателями выматывали Кутового. И хотя он следовал всем профатиловским рекомендациям, общение с горожанами тяготило.

Размеренно шагая изо дня в день в благодать далёкого далёка, строя масштабные планы, принимая замечательные программы развития города, Кутовой понимал, что кое-что, так, по мелочи, он упускает. Оно и понятно: лес рубят – щепки летят. Так нас учили комсомол и партия.

Но он и предположить не мог, что этих мелочей набралось так много. И теперь, на встречах со свободнинцами, вдруг выяснилось, что эти мелочи и есть основные проблемы каждодневной жизни тысяч людей. Несдерживаемая более плотиной замов, секретарей, чиновников коммунхоза, лавина бытовухи захлестнула Ивана Ивановича. Лёгкие крылья грандиозных планов и обещаний избирателям намокли и слиплись в беспросветности – не расправить.