Кодекс Арафской дуэли - [40]

– Мне, знаете ли, любопытно, что это вы на меня взъелись. Какая-то родовая вражда? – светски осведомился Гиеди.

– Не родовая, – промямлил Монтейн. Тут же он разозлился из-за своей нерешительности и на несколько секунд стиснул зубы. Вроде помогло. – Вы… вы дали мне рекомендацию… в ОТК. Почему?

– Вам? – удивился Гиеди. – Вы ошибаетесь. Я дал рекомендацию моему шурину.

Монтейн помимо воли сглотнул.

– Шурин – это брат жены, – сказал он напряженным голосом. – Разве вы женаты на Джессе?

Гиеди посмотрел на него внимательно, уже начиная понимать:

– Вас все время называют Монтейн. А вы?..

– Джессинар Сафар из Монтейна, – проговорил юноша.

Ох, нет… Этот лощеный городской щеголек ни капли не был похож на ободранного деревенского хулигана, брата Джессы, которого Алиот и видал-то два раза в жизни, и то мельком. Тот был… подонок, слова другого не подберешь. Вор, браконьер, конокрад – мужичье давно прибило бы этого мальчишку, если б поймало на горячем, да только везуч он был, ни разу не попался. Удивительно, что тот грязный лохматый дикарь оказался братом Джессы, потому что Джесса была…

Описать Джессу равнодушно Алиот не смог бы и сейчас, спустя несколько месяцев после того, как ее встретил. Он все вспоминал, как ехал по весеннему лесу, больше прогуливаясь, чем всерьез охотясь, – и вдруг перед ним открылась большая, залитая солнцем поляна. А на поляне бушевала метель из бабочек – тысячи золотистых созданий кружились в воздухе, опьяненные кратковременным счастьем свободного полета. И посреди этих золотистых вихрей стояла фея. Стояла и как будто дирижировала волшебным танцем бабочек.

Это лишь потом Гиеди понял, что девушка не дирижирует, а отмахивается от крылатых созданий, которые летели ей прямо в лицо. Жмурясь, она побрела в сторону леса, однако волшебное впечатление так и не развеялось для Алиота, хотя он уже увидел, что это просто молоденькая девушка в слишком коротком и слишком тесном платье. Она немного испугалась, увидев всадника, и заспешила вперед по тропинке. Алиот быстро догнал ее, спросил, из какой она деревни, – и узнал, к своему огромному удивлению, что перед ним дочь того самого сумасшедшего Сафара, который был притчей во языцех почти для всего Озерного края. Застенчивая милая девочка ничем не напоминала вечно пьяного буяна, о громких выходках которого ходили настоящие легенды. Да и братец ее уже начинал обретать известность – егеря деда находили для него очень сильные выражения, особенно когда начинали рассказывать, как этот негодяй увел с баронского охотничьего подворья рыжего мерина и продал на осенней ярмарке в соседнем селе как вороного.

А Джесса была мотыльковой феей – и других слов для нее Алиот Гиеди найти так и не смог. Уговорами, почти шантажом он заставлял ее приходить на свидания, которые – не подумайте ничего плохого, а лучше посмейтесь над знаменитым столичным сердцеедом эрст-капитаном Гиеди – были совершенно невинны. Нельзя сказать, чтобы грешные мысли не приходили в голову Алиоту; просто мысли эти приняли вдруг совершенно неожиданный для эрст-капитана оттенок. Он осознал, что именно к Джессе хочет возвращаться со службы и именно Джессу хочет видеть матерью своих детей. И дурацкая формула старинных романов «Они жили долго и счастливо и умерли в один день» показалась ему самой верной для описания той жизни, которую он задумал для себя и Джессы.

Мезальянс вышел, конечно, да еще и скандальный – с такой-то родней невесты! Но Гиеди, благодарение небесам, мезальянсов никогда не боялись. Дед, которого как главу клана Гиеди поставил в известность о своих намерениях, сморщился, будто сжевал лимон, но никаких особенных возражений не высказал. Только и промолвил: «Смотри, тебе с ней жить. Развод – это не для Гиеди. Впрочем, ты уже большой мальчик».

Оставалось просить руки девушки у ее семьи. Вернее сказать, Гиеди собирался просто поставить Сафаров в известность о своих намерениях, а вовсе не спрашивать их разрешения на брак. Оставалось только обдумать, как, собственно, ему следует поступить с новоявленными родичами.

В отношении младшего у него не возникло никаких затруднений. Мальчишка Сафар, конечно, – дрянь человечишка, шпана, шалопай, но армия и не из таких делала настоящих людей. В юнкерском училище ему предоставят возможность стать достойным уважения офицером.

А вот старший… Проще всего, конечно, было устроить ему несчастный случай, но Алиот не искал легких путей. К тому же как-то это некрасиво по отношению к Джессе – убивать ее отца, хоть тот и порядочный мерзавец. И Гиеди придумал подарить ему хуторок на острове посреди Медвежьего озера. А лодки не давать. И лошади тоже не давать, чтобы не было соблазна зимой по льду отправиться куролесить по окрестностям. И приставить пару-тройку слуг из числа отставников ОТК. Отставникам остров будет вместо курорта, а тестю – вместо тюрьмы. Пусть сидят там, рыбачат, охотятся, а для развлечения варят самогон (все равно ведь будут варить, независимо от указаний Гиеди). В общем – богатая идея, которую можно творчески развить, было бы желание. А желание развить у отставников непременно появится: не те в ОТК кадры, чтобы тупо наливаться самогоном.