Код операции — «Тарантелла» - [2]

А/243 вышел на контакт с руководителями наиболее активных белоэмигрантских объединений. Более того, ему, судя по всему, могла быть отведена какая-то роль в планах организации террористического акта против генерального секретаря ЦК ВКП(б) Сталина. Ожидалось, что на предстоящей встрече с резидентом ОГПУ будут уточнены некоторые дополнительные детали этих намерений. Но новости оказались иными.

Встретились в кафе «Мокка Эфти» на углу Фридрих-штрассе и Лейпцигерштрассе. Публика там была достаточно пестрой, атмосфера вполне демократичной. Кто-то за чашкой скверного кофе просматривал утреннюю газету, где публиковался очередной чрезвычайный декрет канцлера Брюнинга. Там же обывателя грели надеждой сообщения о лавинообразном росте популярности национал-социалистов и их фюрера Адольфа Гитлера. Уж он-то наведет порядок и свернет шею этим крикунам-либера-лам. А некоторые посетители предпочитали, тихо переговариваясь, просто посидеть за кружкой по-прежнему доброго немецкого пива.

А/243, приехавший с парижским поездом, был пунктуален и в назначенный час оказался за одним из столиков, где его уже ждали. Поздоровались, обменялись принятыми в таких случаях фразами. Почти сразу А/243 приступил к делу.

— На той неделе я получил по почте вот это письмо, — он протянул небольшой, написанный от руки листок без подписи:

«Если хотите видеть одного старого и, вероятно, интересного для Вас знакомого, то приходите в среду в 6 часов к кинозалу “Парамаунт”.

Если не будете в среду, то в четверг, в пятницу и так далее до воскресенья, так как я не уверен, что Вы вовремя получите это письмо. Есть о чем поговорить и вспомнить старое. Я не из красных, а из эмигрантов. Вы меня хорошо знаете».

— Сразу скажу, что я вышел на встречу, решил полюбопытствовать, хотя, откровенно говоря, догадывался, кто это мог быть, и не ошибся. Автором письма оказался Виктор Богомолец.

— Богомолец? Помнится, он сыграл не последнюю роль при аресте вас сигуранцей, — удивился резидент.

— Да, это так. У меня с ним свои счеты.

— И тем не менее он захотел встретиться? Почему он заинтересовался вами?

— После освобождения из румынской тюрьмы я как-то случайно встретился с ним в Бухаресте. Он сам заговорил, извинялся за донос: меня, мол, все равно прижали, а жить надо. Впрочем, я об этом в свое время докладывал.

— Расскажите о вашей недавней беседе с Богомольцем в Париже.

— Он предложил сотрудничать с ним.

— Богомолец кого-то представлял?

— Да. Он совершенно определенно сказал, что речь идет о работе на английскую разведку. Я знал, что он на английской службе. Знаете, такие нюансы быстро становятся известны в эмигрантской среде. Жизнь-то в общем собачья. Приходилось как-то устраиваться — это постоянно обсуждалось. Многие знали, что в Бухаресте Богомолец работает на Интеллидженс сервис, да он этого, кажется, особенно и не скрывал. Ясно, что румыны и англичане сотрудничают, когда речь идет о разведывательных операциях против СССР.

— Как Богомолец ставил вопрос на этот раз?

— Сказал, что облечен доверием СИС, имеет большие права, ему поручена организация серьезной агентурной работы против СССР. Всячески демонстрировал свою осведомленность об обстановке в сигуранце и румынской военной разведке. В Париже он проездом, возвращается к месту постоянной службы в Бухарест, но ненадолго. Англичане переводят его в Ригу.

— Он говорил что-нибудь о тех поручениях, которые в случае согласия вам пришлось бы выполнять?

— В самом общем плане, но, по его словам, надо выходить на информацию по Совнаркому, Политбюро и Коминтерну.

— Как вы полагаете, почему Богомолец остановил свой выбор на вас?

— Наверняка не только на мне. Но в моем конкретном случае его, возможно, привлекло то, что я человек опытный в агентурной работе.

— Следовательно, он рассчитывает на вас?

— Ну, если угодно, да. Эмиграция свою роль сыграла, теперь это уже плюсквамперфектум, как говорят немцы.

Ее контакты с людьми в СССР ослабли либо вообще прекратились. Это слова Богомольца. Решено поэтому использовать кое-кого из невозвращенцев, которые сохранили родственные и иные связи там, даже бывших членов партии. Вот так, пожалуй, он охарактеризовал суть дела.

— Еще раз вернемся к его выбору. А как вы думаете, почему он все же уверен, что вы подходите ему, а следовательно, СИС? Это очень существенный момент.

— Не исключено, что, кроме всего прочего, меня кто-то порекомендовал. Надеюсь, не буду выглядеть нескромным, если скажу, что умею работать с людьми. К тому же за одного битого двух небитых дают.

— Его, судя по всему, не смущает, что он сам же подозревал вас в свое время в связях с советской разведкой?

— Вы лучше меня знаете, что есть такие, кто ушел от вас. Он мог рассудить и так, что теперь я там, то есть ГПУ, не нужен. Думаю, что и румыны могли шепнуть англичанам, что я у них на крючке. Богомольцу нужны реальные источники в Союзе, на которые можно было бы сослаться. Остальное он, хитрый лис, доделает и додумает сам.

— Он знает о том, что вы устроены, работаете в газете?

— Естественно. Он даже сказал, что моя служба очень хорошо подходит для той работы, на которой предполагается меня использовать.