Код Нибелунгов. Власть богатства и механизмы власти - [2]

— А потом боги наблюдали за нами, за нашими попытками выстоять. За нашими ошибками, — говорила она и долго, пристально смотрела на меня.

Кем был я в ее глазах? Ошибкой? Или она считала меня прощением за те ошибки, что совершила сама? Прежние ошибки, новые ошибки — да какая богам разница.

Я уже давно не ребенок. Я не верю в богов и их игры. Я верю лишь в ветер и его слова. И я не безумен, даже если все вокруг считают иначе.

Моя мать была королевой на островах.

Лишь старики помнят о ней. Никто не учит имен ее предков, ибо хотят забыть о них. Даже старики, что знали их, бояться теперь вспоминать. Ныне говорят, что была моя мать богиней, рожденной из огня и льда, что и не человек она вовсе. Какая глупость.

Я помню о моих предках.

Мать моя была Брюнгильдой Свенкесдоттир, дочерью Ильеы, дочерью Свенка, что из рода королевы Йенки с голубыми зубами (?).

Имена моих предков сияют ярче, нежели начищенный щит в лучах утреннего солнца. Это были сильные и смелые воины, великие лжецы и великие мыслители, великие короли и королевы своего времени. И никого из них я не забуду.

Так случилось, что в день, когда родилась моя мать, король Свенке был сначала усталым, затем счастливым, затем гордым, пугливым, беспокойным и под конец сердитым. Никто не мог припомнить, что когда-нибудь король выказывал подобную смену настроений.

Старухи уже тогда заговорили, что Брюнгилъда была той, которая способна разладить обычный миропорядок.

Первым словом ее, ясным и непостижимым, произнесенным с улыбкой, стало «Нет!».

ПОИСК «УЛИК» — ДЛИННАЯ ДОРОГА НИБЕЛУНГОВ

«Злые сокровища»

Ну, что ж, отправляемся на поиски сокровищ. А точнее, их следов. Мотанем-ка вспять ленту времени прямо с того места, где стоим. И первым встретим кого? Правильно, Толкиена с его, не побоюсь этого слова, эпосом. Вот вам и недавние, свеженькие, еще не затоптанные следы сокровищ Нибелунгов. Не верите? Сомневаетесь? Напрасно. Милости прошу: для начала, хотя бы из чистого любопытства, познакомьтесь внимательней с биографией создателя Голлума — Джона Рональда Р. Толкиена (1892–1973), профессора англосаксонских языков и литературы Оксфорда, специалиста по северным мифам. Вам быстро станет ясно, что царство эльфов, гномы и… (вот тут нам особо интересно!) сокровище Голлума — все это родом из средневековых легенд, детальному изучению которых почтенный профессор, несомненно, посвятил долгие туманные вечера…

А теперь читаем финал «Властелина колец». Что видим? Голлум падает вместе с кольцом власти («мое сокровище», «моя прелесть») в бездну Ородруина. Так совершается предначертанное Роком: сокровище несет смерть и забвение своему владельцу (даже Бильбо и Фродо, невинные хоббиты, и те на время попали под власть кольца). Мотивчик «злых сокровищ», согласитесь, весьма узнаваемый и ни для кого не запрещенный.

И когда читаешь кульминационные главы «Властелина колец», то перед внутренним взором, конечно не сразу, всплывают зал во дворце короля гуннов Этцеля и гибель Нибелунгов. Но сокровище Голлума у Толкиена — это в определенном смысле сокровища Нибелунгов. Почему? По признаку «гибельности». Это сокровища, становящиеся проклятием для их хозяев, требующие борьбы, войн и смерти и в конце концов исчезающие с лица земли (причем совершенно неважно, где именно исчезающие: в огне горы Судьбы или в водах Рейна).

По сути, извечные мотивы легенд и их герои прочно «прописались» в нашей коллективной памяти. Светлый образ Зигфрида, его мрачный антипод Хаген, печальная вдова Кримхильда и «злые сокровища» Рейна кочуют под иными именами из сюжета в сюжет, из прошлого к будущему и обратно. Уж не лентой ли Мебеуса окажется наша лента времени? Как знать…

Но мы, однако, увлеклись. На этом месте пора остановиться и сформулировать вопрос, побудивший нас к поиску: а кто же они на самом деле — те, что вошли в историю под прозванием Нибелунги?

Когда боги призвали владык мирских прийти в движение, короли востока, юга и запада потянулись в Рим. Возможно, возлюбопытствовали взглянуть на Рим — тот, который уж пал.

Рим был подобен старому псу, жившему слишком долго. Сначала злой и жадный, затем ожиревший и ленивый, а потом слепой и беспомощный. И когда узнали, что старый пес ослеп и лишился сил, его уж перестали бояться, позабыв о том, как опасен он был когда-то. Рычание Рима было теперь подобно кашлю, выдававшему его слабость. И они пришли.

С запада пришел князь, живший страхом. С востока пришел владыка, желавший победить. С юга пришли князья, желавшие утолить свой голод. И до того как обрушиться на старого слепого пса, на Рим, они ворвались в земли бургундов.

С востока сюда пришел князь, имевший множество имен. Он был подобен огню, пожиравшему все встречавшееся на его пути, и рвался дальше, не оставляя по себе ничего, кроме смерти и пепла. Еще сегодня его именем пугают детей на Рейне. Черный человек звали его.

Он был ужаснейшим из всех королей. Неважно, сколь часто побеждал он. Ему никогда было не насытиться победой. Обретая золото, он бросал его в сундуки, земель ему было не нужно, ибо тогда ему пришлось бы остановиться.

Этцель было его имя, великий владыка, великий отец.