Код 93 - [67]

— И политическая цель — выдать девяносто третий за идеального зятя?

— Всегда можно попытаться продать разрушенный дом, лишь бы фасад смотрелся как следует. Не говорите мне, что удивлены. Если только вы не слишком большой формалист…

Кост следовал за аргументацией, немного чрезмерной, с раздражением ощущая себя в роли Кандида[41]. Журналист, судя по всему, не мог остановиться.

— Что делают некоторые мэры девяносто третьего, когда хотят обеспечить себе победу на выборах? Они платят. И много. Они щедро орошают городских «авторитетов», чтобы те вели себя спокойно в течение нескольких месяцев, предшествующих избирательным урнам, — фиктивно понижают число правонарушений и заставляют всех поверить, что железной рукой держат свои коммуны.

— Это слухи.

— Которые слышали вы, слышал я и множество других людей. Думаю, дыма без огня не бывает.

Кост послушно, одним глотком опустошил свой стакан, а Фарель невозмутимо продолжал говорить:

— Идем дальше. Представим себе открытие торгового центра. Выгодного для коммуны, интересного для тех, кто добился стройки и сотен вакансий, не говоря уже о взятках для тех, кто способствует осуществлению этого проекта. Основной недостаток: торговый центр в девяносто третьем департаменте — это горшочек меда, поставленный в нескольких метрах от осиного роя. Парни и их старшие братья, собравшись в группы по тридцать человек, нападают на маленьких старушек, делающих покупки, грабят магазины. Никакая фирма не согласится открыть там хоть крохотную лавочку, если тишиной и общественным спокойствием она будет обеспечена по минимуму. В этом случае нет ничего проще, чем подтасовать реальность. Предприниматели работают по бюджетной статье «Помощь продвижению культуры» или «Объединение за развитие пригородов», кто угодно может создать впечатление всеобщего участия в жизни районов, а управление этими фондами оставляется на попечение мэров. И снова те подмазывают — даже тех, кто порождает преступность и опасную обстановку, — с условием сохранения относительного спокойствия на время осуществления проекта.

— Какова же связь?

— Мы говорим о фиктивных бюджетных статьях, о коррупции ради простого открытия торгового центра или переизбрания — а представьте себе, что будет твориться, когда речь зайдет о том, чтобы связать Париж с тремя самыми густонаселенными департаментами Франции. Эта стройка породит океаны выгоды, а ваш уровень преступности — это песчинка, из-за которой все может застопориться. Если «авторитетов» с их бандами, как мы уже видели, можно купить, с убийствами все сложнее. Как я вам уже объяснил, невозможно оздоровить департамент за сроки, предоставленные планами Большого Парижа. Из этого неизбежно вытекает следующее: вас так или иначе скоро поставят перед необходимостью скрыть столько убийств, сколько будет возможно. Выбор падает на «невидимок». К несчастью, в их числе вы похоронили Камиллу Сультье. На Камиллу-то всем наплевать, а вот фамилия Сультье уже порождает проблему.

— Однако результат опознания тела был отрицательным — во всяком случае, старая Марго цепляется за эту версию.

— Я знаю, что вы сами в это не верите, Кост.

— Важнее всего не то, во что я верю, а то, что могу объяснить. Люка очень серьезно отнесся к роли старшего брата — достаточно, чтобы лишить Камиллу воздуха. Согласно откровениям его матери, он хотел от Камиллы любви на грани инцеста. Я не видел его в морге — как он разворачивается, отказывается от той, кого считал своей сестренкой, оставляет ее гнить в дешевом гробу… Просто ради чести семьи?

— Тем не менее Люка обратился к Симону, чтобы тот продолжил свое расследование, интересуясь исключительно этой молодой незнакомкой. Из ваших картотек исчезло как раз ее дело. Я же со своей стороны счел, что у этой истории слишком горький вкус, чтобы можно было проглотить ее, не задавая вопросов. Следуя подозрениям старого детектива, я принялся шерстить газеты и проверять известия о смертях не самых престижных людей. Ваших «невидимок».

— Ваша прелестная стена.

— Спасибо. Смерть в Сен-Сен-Дени — неудача одной из групп уголовной полиции девяносто третьего, вашей или капитана Жеврик, это обычная история. Мне достаточно следить за каждой, приведя свои контакты в боевую готовность, чтобы обнаружить пропажу из числа ваших дел целых семнадцати. Как если б покойников никогда не существовало. На моей стене — некрологи, которые я щедрее всего украсил. Вооружившись своими предположениями, я связался с лейтенантом Обеном. Мне не понадобилось особенно сильно давить на него — я узнаю́ души, мучимые угрызениями совести. Несколько часов спустя, превзойдя все мои надежды, он принес мне коробку с двадцатью тремя досье — теми, которые тщательно стер — в обмен на мое обещание, что он окажется замешан как можно меньше. Обен уточнил: и его команда.

Кост попытался представить себе двойную жизнь своего друга, его ежедневную ложь и секреты.

— И вот тогда, — продолжил Фарель, — я совершил ошибку, достойную начинающего. Я позвонил Сультье. С досье в руках и мыслью, что получу его свидетельство, я понесся сломя голову. Не особенно горжусь тем, что заманил его этой историей со стертыми жертвами и своим глубоким убеждением, что Камилла могла быть одной из них. Мы договорились о встрече, и…