Кочевники средневековья (поиски исторических закономерностей) - [11]

В настоящее время огромные пространства среднеазиатских и сибирских степей изучены далеко не так полно, как европейские. Поэтому, как уже говорилось, исходить из наличия или отсутствия археологических памятников при определении экономических или общественных отношений изучаемого этноса мы не можем. Письменные же документы чаще посвящены государственным объединениям, а не разрозненным племенам, хотя отношения с последними всегда были чреваты опасностью и неожиданными разорениями.

На страницах летописей редко упоминаются события, благодаря которым то или иное племя или этническая общность переходили к таборному кочеванию. Некоторые из них мы рассмотрели — причина по существу всегда крылась в крахе экономики: уничтожении материальной базы, потере пастбищ, гибели большого количества производящего населения. Читая источники, описывающие предысторию различных кочевых объединений, мы сталкиваемся со сведениями, которые подтверждают это положение. Так, Гардизи, говоря о первых шагах Кимак-ского каганата, рассказал записанную им кимакскую легенду. В ней повествуется, что на территории бывшего древнейшего «татарского» объединения начались междоусобицы, в результате которых часть народа отселилась на Иртыш. К отселившимся через некоторое время откочевало еще несколько орд (Гардизи писал — несколько пастухов), так как «в тех местах, где [прежде] были табуны, не осталось пастбищ», затем оказалось, что бывшая «татарская» территория «опустошена и лишена населения: враг ограбил и перебил весь народ»[60]. К ним же присоединились бежавшие из разгромленного Уйгурского каганата уйгурские группировки. Так в результате экспансии, захвата новых пастбищ, начало формироваться новое объединение.

Эта закономерность, очевидно, характерна не только для евразийских кочевников. В Передней Азии арабы, разбитые в начале IV в. шахом Шапуром II, начали движение в северные области — к границам Византийской империи[61]. Последовавшие затем постоянные военные стычки с Персией и Византией, участие в войнах между этими государствами то на одной, то на другой стороне превратило всех арабов в воинов. «Все арабы — воины,— писал Аммиан Марцеллин.— Их беспорядочное передвижение, то спокойное, то тревожное, осуществляется на быстрых опасных лошадях и сухощавых верблюдах. Никогда и никто из них не берется за рукоять сохи, не садит дерева, не ищет пропитания, обрабатывая землю. Они вечно блуждают, передвигаются «вдоль и поперек» пространств, без дома, без определенного места жительства, без законов. Они не могут длительно оставаться под одним и тем же небом, и им не нравится одно и то же место на земле, их жизнь постоянно в движении»[62]. К этому следует добавить, что управлялись они многочисленными «царьками». Как мы видим, это описание почти дословно совпадает с данной тем же автором характеристикой гуннов. Таким образом, в IV—VI вв. арабы находились на таборной стадии кочевания и социальный строй их был типичен именно для этой экономики — военная демократия. Их постоянным занятием была война за земли (пастбища), т. е. это было состояние перманентного нашествия.

Еще далее от евразийских степей простираются степи Северной Америки. Однако там мы наблюдаем ту же картину, те же процессы. С приходом в Америку европейцев многие индейские племена, бывшие оседлыми земледельцами, перешли сначала к полуоседлости, а затем к таборной форме кочевания. Жизнь их была сплошной борьбой за пастбища, т. е. это была своеобразная форма «нашествия», заключающаяся в стремлении кочевников отстоять земли, необходимые им для выпаса стад. Социальные отношения индейцев не выходили по существу за рамки военной демократии с типичными для поздней ее формы зачатками классовой дифференциации[63].

Итак развитие кочевнической экономики и вместе с тем общественного строя подчинялось, как нам представляется, единым законам. Из-за недостатка источников мы не всегда можем с полной уверенностью говорить, на какой ступени развития находилось рассматриваемое кочевое сообщество. Особенно трудно уловить таборное кочевание, о котором сохраняется очень мало сведений. Только в тех случаях, когда период «нашествий» затягивался на десятилетия и даже столетия (как у гуннов, например), когда в движение оказывались втянутыми десятки и сотни племен и этносов, только тогда удается выявить все основные характерные для таборного кочевания черты: отсутствие археологических памятников, отсутствие этнического единства, военную демократию и сокрушающие древние цивилизации нашествия.

Глава вторая ВТОРАЯ СТАДИЯ КОЧЕВАНИЯ

После захвата новых земель, относительного урегулирования отношений с завоеванными племенами и соседними государствами и народами кочевники-скотоводы начинали активно осваивать занятые ими территории. Начинался период «обретения родины». В венгерской исторической литературе по сей день так называется время завоевания и первые десятилетия освоения придунайских степей пришедшими из Ателькузы ордами венгров.

Вторая форма (стадия) кочевания означает прежде всего ограничение территории кочевания для каждой орды или рода и соответственно появление постоянных мест для сезонных стойбищ — зимовок и летовок. Источники говорят нам, что для степняков вторая стадия кочевания — наиболее характерная форма хозяйствования. Она справедливо разделена С. И. Вайнштейиом на две разновидности: полукочевую и полуоседлую