Кочевница - [9]

День выдался просто по-летнему тёплым. Уже давно никто не приносил в Хайхилл дурных вестей, люди заставляли себя не смотреть в сторону Северных гор и не видеть того, что кровавое зарево сгущается и сползает с гор, пытаясь соперничать с яростным весенним солнцем. Роланд отнёс Сэма к реке, устроил его кресло на высоком берегу, хорошо прогреваемом солнцем, и отправился помогать отцу, который вот уже несколько дней чинил крыши, подправлял ступеньки и двери во всём доме и надворных постройках.

Мария с Оливией готовили еду, а Нэнси целые сутки была в Лоухилле. Там молодая женщина-первородка никак не могла разрешиться от бремени.

У Марии всё валилось из рук. Она плохо спала ночью, а это было странно. С тех пор, как она поселилась в хлеву своих хозяев, сон одолевал нестерпимо её каждый вечер. Обилие физической работы не давало думать и страдать бессонницей. Но этой ночью она не могла уснуть. Тревога овладела сознанием. Всю ночь видения посещали её сон, похожий на бред. Утром она почувствовала опустошение и слабость, осознание тщетности всех поисков и попыток выяснить причину происходящего с ней. Кроме того, страх, волнение за что-то очень дорогое и важное, но уязвимое и беззащитное, что можно потерять в одночасье, терзал душу.

Склонившись над огромным котлом с отвратительно вида, но довольно приятно пахнущим, варевом, Мария забылась тревожной дремотой. В голове образовалась пустота, исчезли звуки и куда-то унеслись мысли. Только сердца стук — всё реже и реже. Она тонет, идёт ко дну, падает внутрь себя. Потом — толчок, удар обо что-то на самом дне и стремительно — вверх, как на батуте. Широко открытыми глазами она чётко видит золотую головку в котле, беспомощно барахтающееся тельце, худенькие ручки, простёртые к ней. Первое, что захотелось сделать — запустить руку в кипяток и вынуть фигурку из котла. Бред какой-то. Она просто вздремнула. Это дурной сон!

Но тело уже не подчинялось её сознанию. Оно с несвойственной ему проворностью неслось к реке, падало, вставало, не чувствуя боли от разбитой в кровь коленки. Сэм ещё на берегу, но он кричит, зовёт на помощь. Она не успевает: впереди ещё изгородь, канава и много-много поросшего свежей травой берега реки! Тело становится невесомым и стремительным. Она не заметила ни изгороди, ни канавы, ни травы под ногами… Маленькое сердечко под тёплой курточкой бьётся уже на её груди, стул на колёсиках — творение проворных рук Питера — летит вниз, разбивается о камень и, поднимая брызги, с шумом спускается на воду, как корабль замысловато фантастической формы.

Камень, которым Роланд закрепил кресло на склоне, оказался слишком маленьким. Колесо постепенно преодолело неловкое препятствие, и Сэм догадался, что пора прощаться с жизнью, которую он так любил и которой тяготился. Откуда на берегу взялась Мария, мальчик так и не понял, но был по-настоящему счастлив оказаться не в широко разлившихся водах реки, а в тёплых и ласковых руках своей взрослой подруги.

Глава 6. Замок Берингрифа

Среди серых скал и алых облаков на сотни километров царило безмолвие. Сюда не залетали птицы и не поднимались звери. Здесь жизнь кончалась, и мёртвое царство камня пугало своим величием и незыблемостью. Никто, никто из смертных не в силах был дышать ледяным воздухом, заполняющим каждое ущелье и пещеру.

Надо всеми, покрытыми снегом, вершинами поднималась чёрная, сверкающая багрянцем скала. Снизу её не было видно среди кроваво-красных облаков. Их цвет насыщался багровым сиянием, исходящим от скалы. Казалось, что огонь пытается вырваться изнутри, раскаляя камень до красноты. Но внутренний огонь не давал жара, он обжигал леденящим ужасом и величием.

Внутри чёрного колосса была жизнь — тёмная жизнь самой тёмной души, окружившей себя слугами, готовыми по первому приказу испепелять и превращать в прах всё живое вокруг. Тёмный Лорд Берингриф — последний из величайшего колдовского рода северных магов, сумевших подчинить себе силы зла всех четырёх стихий. Алчность, всесилие и безнаказанность позволили Берингрифу уже много лет сеять боль и смерть на Севере и Юге. Чем больше горя и слёз изливалось на земли Северных и Южных Народов, тем крепче становился оплот зла. И не было уязвимого места в его несокрушимости, не было силы, способной противостоять колдовской армии Тёмного Лорда.

В огромном зале без окон и дверей с потолками, которых, казалось, и вовсе не было, так высоки и темны они были, на троне из чёрного с алыми прожилками камня восседал Лорд Берингриф. Его чёрные одежды спускались шлейфом с каменных ступеней к самым ногам огромного существа в тёмных металлических доспехах. Голос Тёмного Лорда, спокойный и насыщенный, эхом отзывался вокруг. Слова он произносил чётко и правильно. Так говорят те, кто умеет показать своё величие и никогда не прокалывается на какой-нибудь глупости. Каждая фраза была взвешена и перепроверена, прежде чем быть услышанной и затеряться в трещинах каменных стен.

― Какие новости принесли твои сыновья, Хэбиткилл?

― Она спасла от смерти мальчишку — сына Питера из Хайхилла, мой господин. — Голос слуги звучал как раскаты грома и мог повергнуть в ужас любого, слышащего его, но только не Берингрифа, чей взгляд на великана, смиренно опустившего голову и не смеющего поднимать глаза на хозяина, делал из огромного существа пресмыкающуюся тварь.