Кобун - [3]

Сейчас вся эта наука работала против нападавших.

Удар в горло и подшаг назад. Тычок в глаза и ребром ботинка по голени. С разворота локтем в зубы, на противоходе боковой еще одному в ухо. Тело слушалось плохо, как деревянное, будто чужое. Поэтому обычно смертельные удары не уничтожали идиотов, не калечили, а лишь сшибали с ног и пускали кровь. Да, неприятно, но они могли снова подняться. Как Юма, который опять на ногах и с битой в руках. В этот раз ублюдок старался приложить так, чтобы я остался на асфальте с разбитой головой. Деревяшка отсушила левое плечо, но мы уже покатились, сцепившись в рычащий клубок. Бита в одну сторону, два перепачканных в грязи пацана в другую.

Похоже, голову мне Юма знатно обработал, потому что через полминуты возни в партере я понял, что проигрываю. Он был тяжелее, сильнее и умудрялся наносить акцентированные удары, обжигавшие даже сквозь драный пиджак и рубашку. А ненависть в его глазах говорила лишь об одном — кого-то будут хоронить и этот кто-то — явно я. Перед глазами плыло, снова начала кровить открывшаяся ссадина, сил становилось все меньше. Понимая, что все равно дорога в один конец, решил в этом кошмаре поставить точку по своим правилам. Голову наклонил, очередной удар прошел вскользь, а я уже рванул вперед, потянулся к оседлавшему меня врагу. Тот не успел отпихнуть, как зубы уже вцепились в чужую плоть, обрубая дикий вопль, переводя его в истошный хрип. Из разорванного горла хлестнуло черной кровью, Юма наконец-то отпихнул меня и завалился на бок. Засуетился, с трудом поднимаясь на ноги и прижимая руки к дыре вместо кадыка. Выпучив глаза, бросился к дружкам. А те с бледными лицами шарахнулись в стороны:

— Акума! В Тэкеши вселился дух! Бежим быстрее!

Троица метнулась прочь. Толстяк Юма на заплетающихся ногах просеменил метров десять, затем ноги его подломились и он сначала рухнул на колени, а потом завалился на бок. Руки еще пытались удержать вытекающую кровь и уходящую жизнь, кроссовки скребли по асфальту, но я знал — агония будет короткой. Для меня же главное сейчас — унести ноги и привести себя в порядок. В таком виде попадаться на глаза случайным прохожим — это однозначно визит в полицию. Учитывая, что только что организовал труп, встречаться с блюстителями порядка никакого резона не было. Главное — не сдохнуть в процессе эксфильтрации. Потому что физкультура и танцы с битой здоровья точно не добавили. Единственное — нужно чуть-чуть подчистить за собой. Ибо, как говорят мудрые люди: нет тела — нет дела.

Пока в морской воде застирывал рубашку и пытался хоть как-то смыть кровь с черного пиджака, понемногу пришел в себя. Ну, как пришел. Хотя бы в глазах перестало двоиться и стук в ушах сменился с набата на легкие молоточки. Заодно разглядел в отсветах фонарей чужую рожу: с шикарным бланшем на левой скуле и глубокой царапиной поперек лба. Кстати, обладатель узких глаз красовался двумя шрамами на правой щеке. Похоже, бывший владелец тела вел достаточно активный образ жизни.

Почему бывший? Потому что когда тебя битой долбят по башке и роняют на асфальт парковки, то здоровья может и не хватить для существования под луной. Не знаю, что за проблемы с организмом были у бедолаги раньше, но моя душа попала в уже остывающее тело. Попала, возмутилась фактом повторной возможной смерти и совершила явно невозможное — дала такой пинок, что Тэкеши Исии вернулся из-за грани и дал финальный бой. В котором по очкам я выиграл с разгромным счетом. Как говорится — один : ноль. Покойника за мной запишите, только не наказывайте за это сильно.

В наследство от старшеклассника достались обрывки прошлого в голове, мышечная память и лицо со шрамами, коллекцию которых я пополнил. А еще понимание, что с этого момента жизнь придется менять. Потому что в драку с чужой бандой Тэкеши ввязался не от хорошей жизни. Новые мозги в молодом теле — чем не шанс начать жизнь с чистого листа? Или почти чистого...

Вздохнув, отжал рубашку, заправил в брюки и натянул пиджак. Поворачиваюсь спиной к воде, взбираюсь по откосу и осматриваюсь. По левую руку офис цементного департамента Мицубиши, прямо злосчастная парковка. Любимое место шпаны для выяснения отношений — камеры давно “отпрепарированы” и лишь висят на фасадах вместо муляжей. Стекла никто не бьет — слишком заметно, а вот провода перекушены. На соседние участки никто не лезет, вот охрана и не вмешивается в разборки малолеток.

Ладно, мне направо. Мимо автобусных станций и подземки, пешком. Надо постараться и не попасть на глаза полицейским патрулям. В Йокогаме для несовершеннолетних действует комендантский час. Если меня увидят — запросто могут прицепиться. А я должен оставить как можно меньше следов. Тогда с покойником связать будет трудно. Слово против слова — это совсем другое, чем если тебя прихватили уляпанного кровью рядом с местом преступления. Так что — ножками, ножками. Часа за два и доковыляю. Заодно проветрюсь.

***

— Смотри, Кейташи-сан, вроде школьник бредет?

Напарник лениво скосил глаза на мелькнувший вдали черный силуэт и продолжил флегматично ковырять палочками в коробке с лапшой: