Кобо Абэ - писатель и драматург - [2]

А может, для деревни спасение как раз и состоит в том, чтобы отдаться на их волю? "Да, песок не особенно пригоден для жизни.

Но является ли незыблемость абсолютно необходимой для существования? Разве все это отвратительное соперничество не возникает от стремления утвердить незыблемость? Если отбросить незыблемость и отдать себя движению песка, то кончится и соперничество". Мысль эта страшная, и она могла прийти в голову лишь человеку, не представляющему себе, что такое песок-повседневность, как он опасен. Отдаться на волю повседневности, отказаться от борьбы - вот к чему приведет подобная мысль героя.

Но деревня не хочет быть поглощенной песком. И для того чтобы этого не произошло, чтобы сдерживать напор песка, дешевлe всего засадить человека в яму. Для деревни как коллектива человек-ничто. Его интересы в расчет не принимаются. Совершенно так же, как общество в лице государства игнорирует интересы затерявшейся в песках деревни. И мы вдруг обнаруживаем, к какому абсурду может привести доведенная до крайности идея служения обществу в целом, если каждый член этого общества рассматривается как ничего не значащий болт в огромном механизме. Он соединяет отдельные части машины, но машина работает не на него, его собственное благо - ничто. Возникает вопрос: что же в таком случае человек - цель, во имя которой все делается, или средство для достижения какой-то цели? Нужно сказать, что в конце 40-х - начале 50-х годов именно так ставился этот вопрос японскими писателями, примыкавшими к Послевоенной группе. Нам трудно согласиться с правомерностью даже подобной постановки вопроса. Подходя к этому диалектически, можно сказать, что человек-средство для достижения высшей цели. Но эта высшая цель - служение человеку и тем самым служение обществу.

Один из важнейших моментов в развитии сюжета романа противоборство жизни и смерти - противоборство воды и песка. Герой находит в мертвом песке воду. Вода для жителей деревни это все. И поэтому герой понимает, что он нужен людям деревни, покинутым всеми,- у него появляется сознание своей социальной значимости. Пока пребывание в яме казалось ему бессмысленным, пока он считал жителей деревни своими врагами, его единственной целью было освобождение от их гнета. Теперь же человек осознал: то, что он делает в создавшихся условиях, не может делать никто другой, то, что он делает, и есть самое главное. Поняв, что он нужен людям, герой стремится служить им. Служить не какому-то абстрактному обществу, а обществу, состоящему из людей, и следовательно, каждому человеку.

Видимо, ничто не способно удержать человека на поверхности жизни, если им руководят лишь эгоизм и желание самоутвердиться в обществе, игнорируя окружающих. Герой "Чужого лица", не в пример герою "Женщины в песках", не захотел увидеть этого, и в результате - катастрофа.

Из-за глубокого ожога на лице человека образовались безобразные келоидные рубцы. Его уродство, как он считает, препятствует его взаимоотношениям с людьми. И он решается, казалось бы, на мелочь-прикрыть рубцы маской. В этом он видит свое спасение, возможность восстановить контакт с людьми. Вначале он даже не понимает, что мысль о маске приходит ему в голову потому, что он хочет бежать от самого себя, а не из окружающего его мира, как ему кажется. Но он еще не знает природу маски.

Маску, утверждает Абэ, "можно считать одним из способов укрыться от людей - стирая лицо, стирают и душу. Наверно, поэтому в давние времена палачи... инквизиторы... разбойники не могли обойтись без маски...". Маска призвана, "скрыв облик человека, разорвать связь между лицом и сердцем, освободить его от духовных уз, соединяющих с людьми". Порядок, обычаи, закон, по мнению автора, "эта готовая рассылаться песчаная крепость, удерживается тонким слоем кожи - настоящим лицом". Иными словами, автор отождествляет лицо человека с его совестью.

Поэтому, прикрыв маской "тонкий слой кожи-настоящее лицо", герой прикрывает совесть. Разве не то же самое делал Гитлер, освобождая людей от "химеры, именуемой совестью"?

Герой, надев маску, тоже превращается в насильника. Маска, которая, казалось, должна была бы помочь ему восстановить контакт с людьми, приводит к тому, что он берет в руки пистолет убийцы. И это уже навсегда отрезает ему путь к людям.

Итак, герой "Чужого лица" бессилен бежать от самого себя. Бегство же героя "Сожженной карты" бессмысленно и бесперспективно.

Безысходное, монотонное существование. Люди, впряженные в повседневность, безропотно влачат ее до конца дней, стараясь отгородиться от общества, самоутвердиться в своей скорлупе.

Нескрываемое отвращение к этим обывателям звучит в словах одного из персонажей романа: "Если смотреть сверху вниз (то есть, если подняться над толпой обывателей, которая копошится у тебя под ногами.- В. Г.), ясно осознаешь, что люди - шагающие животные. Кажется даже, что они не столько шагают, сколько, борясь с земным притяжением, усердно тащат мешок из мяса, набитый внутренностями. Все возвращаются. Приходят туда, откуда ушли. Уходят для того, чтобы прийти обратно. Прийти обратно - цель, и, чтобы сделать толстые стены своих домов еще толще, надежней, уходят запасаться материалом для этих стен" и запираются каждый в своем пенале - безликая серая масса, чтобы утром снова по сигналу почти одновременно повернуть ключи в дверях своих пеналов.