Князья тьмы. Пенталогия. (Звездный король - Машина смерти - Дворец любви - Лицо - Дневник мечтателя.) - [17]

Выдержка из главы III работы «МСБР: люди и методы» Рауля Пяста:

«Будучи номинально органом, функционирующим в пределах Ойкумены, МСБР вынуждена, стремясь к достижению ее основных заявленных целей, осуществлять операции в Запределье. Там, где единственными законами являются постановления местных властей и табу, практически никто не желает сотрудничать с МСБР; более того, там МСБР сталкивается с упорным сопротивлением. Агентов МСБР называют «стукачами»; их жизнь постоянно висит на волоске. Центральное управление не публикует точное число «стукачей», а также уровень смертности среди этих сыщиков. Предполагается, что число «стукачей» невелико, учитывая трудности, связанные с вербовкой тайных агентов, и что уровень смертности среди них высок, что неизбежно в тех условиях, в которых они работают, не в последнюю очередь по вине самой невероятной из человеческих ассоциаций, товарищества «Смерть стукачам».

Вселенная бесконечна; существует бесконечное число миров. Но во всех ее неизмеримых пространствах вряд ли можно найти другой подобный парадоксальный, причудливый и мрачный феномен: единственная дисциплинированная межпланетная организация Запределья существует только для того, чтобы искоренять официальную службу охраны правопорядка».

Герсен проснулся в незнакомой постели; небо в небольшом квадрате окна приобрело неопределенно-сероватый оттенок. Одевшись, он спустился по каменным ступеням в трактирный зал, где уже находился один из сыновей Смейда, угрюмый темноволосый подросток лет двенадцати, раздувавший в камине не желающие воспламеняться торфяные угли. Паренек ворчливо пожелал Герсену доброго утра, но явно не проявлял наклонности к дальнейшей беседе. Герсен вышел на веранду. Океан заволокло предрассветным туманом, наползавшим на берег сплошной, клубящейся подобно гигантскому прибою пеленой — унылая картина, исполненная в светло-серых и темно-серых тонах. Ощущение оторванности и одиночества вдруг стало почти невыносимым. Герсен вернулся в трактир и присел погреться у разгоревшегося наконец огня.

Отпрыск Смейда прочищал кухонную топку. «Вчера вечером одного укокошили, — с мрачным удовлетворением сообщил он Герсену. — Тощий наводчик попал под раздачу. За навесом, где сушится торф».

«Тело осталось там?» — спросил Герсен.

«Нет, ничего не осталось, только лужа крови. Труп они забрали с собой. Судя по следам, три бандита, а может быть и четверо. Папаша позеленел от злости: они не позаботились делать свои грязные делишки за оградой».

Герсен хмыкнул, недовольный всеми аспектами сложившейся ситуации. Он попросил подать завтрак, и через некоторое время это было сделано. Пока он ел, карликовое солнце взошло над горами — нервно подрагивающая белая облатка, едва просвечивающая сквозь мглу. Поднялся береговой ветер, мгла рассеялась; когда Герсен снова вышел наружу, небо прояснилось, хотя с моря все еще налетали обрывки тумана.

Герсен прошелся на север вдоль уступа между горами и утесами, обрывающимися в океан. Шаги приглушались губчатым серым мхом, испускавшим характерный запах, напоминавший о канифоли с привкусом мускуса. Солнечные лучи струились над головой в морские просторы, но черные волны не подавали никаких признаков блеска или отражения. Герсен подошел к краю обрыва и посмотрел вниз: метрах в семидесяти под ним вздымался и опускался прибой. Он сбросил в море камень — падение вызвало всплеск, но расходящиеся круги быстро поглотились общим беспорядочным волнением. «Странно было бы отправиться под парусом в плавание по этому океану, — думал Герсен. — Плыть и плыть по черным волнам от одного горизонта к другому в неизведанный мир впереди: к бесплодным берегам, мимо крутых, открытых всем ветрам мысов, между суровыми обрывистыми островами — туда, где не было и нет никаких людей, никаких жилищ, пока не вернешься к таверне Смейда». Герсен отступил от обрыва и направился дальше на север. Он прошел мимо выхода из долины, перегороженного Смейдом — здесь хозяин таверны держал свой скот. Тихальт, разумеется, не решился бы оставить здесь корабль. Впереди, метрах в четырехстах, горный отрог спускался почти к самому морю. В тени за этим кряжем Герсен нашел звездолет Тихальта.

Он произвел быстрый осмотр. Действительно, это был корабль модели 9B — такой же, как у него. Судя по показаниям приборов, двигатели и механизмы должны были работать безотказно. В выпуклом защитном кожухе под носовой частью висел монитор, стоивший жизни Луго Тихальту.

Герсен направился обратно к таверне. Приходилось отказаться от первоначального плана — он не мог провести здесь еще несколько дней. Обнаружив ошибку, Малагейт мог вернуться с Хильдемаром Дассом и двумя убийцами. Им нужен был монитор Тихальта, а Герсен твердо решил не отдавать им это устройство — хотя, разумеется, не стал бы рисковать жизнью ради того, чтобы сохранить его.

Посадочная площадка у таверны Смейда продолжала пустовать. Звездный король улетел — ночью или рано утром? В любом случае он это сделал перед тем, как Герсен проснулся. Герсен уплатил по счету и, движимый не совсем понятным побуждением, заплатил также за ужин и выпивку Луго Тихальта. Смейд не сделал по этому поводу никаких замечаний. Трактирщик явно находился в состоянии холодного бешенства. Глаза его выпучились так, что белки показались над слегка косящими зрачками, ноздри расширились, подбородок выдвинулся вперед. Герсен понял, что ярость хозяина вызвана не бегством Тихальта, а убийством. Кто бы он ни был — а если верить Дассу, на заднем дворе таверны Тихальта подстерегал сам Аттель Малагейт — убийца наплевал на закон Смейда, нарушил мир на его территории, нанес ущерб репутации Смейда! Герсен постарался скрыть невеселую усмешку. Он вежливо поинтересовался: «Когда улетел звездный король?» Смейд лишь молча взглянул на него исподлобья, как бык, готовый броситься на красную тряпку.