«Князья, бояре и дети боярские» - [79]
Индивидуальный характер такого рода верстаний раскрывается на примере Чудина Пелепелицына. Ему полагался оклад в 250 четвертей «по окладу бояр князя Дмитрея Курлятева с товарищи… до верстанья». Очевидно, весь костромской «город» еще не был верстан, что подтверждается нетипичными окладами других костромских детей боярских. Из них Я. Гневашев Рогатого Бесстужев (размер поместья 119 четвертей) пропустил все смотры 1550-х гг., поскольку являлся губным старостой[643].
Уже были отмечены некоторые «нетипичные» оклады в каширской десятне 1556 г. Большая часть каширян обладала к моменту проведения смотра в Серпухове «правильными» окладами. То есть верстание для них (представителей Ростовецкого стана) было произведено еще до серпуховского смотра.
Раздача поместий по унифицированным окладам получила отражение в актовых материалах. В 1554 г. А.С. Сазонов получил поместье в Тульском уезде. Ему был присвоен отцовский поместный оклад: «велено по окладу учинить 100 четвертей». В рассматриваемом акте содержится ссылка на письмо В. Фомина и Я. Старого 1551/52 г. Скорее всего, одновременно с этим «письмом» (или даже несколько ранее) проводилось верстание тульских детей боярских. В 1557 г. прибавку к тульскому же поместью получил Третьяк Сухотин: «велено учинити поместья на 300 четей». В Мценском уезде поместья новым помещикам П.П. и Б.С. Жиленковым были отданы в соответствии с их поместными окладами – 100 и 50 четвертей. В 1550/51 г. поместье в 600 четвертей в Дорогобужском уезде было пожаловано новгородцу князю И.Б. Корецкому, а «на Велиже» в 300 четвертей – торопчанину Вериге Ушакову[644].
Жалование земли по окладам (статьям) стало регулярным для 1550-х гг. Жаловалось номинальное число четвертей, а не конкретное село или деревни. Проект указа об испомещении тысячников в 1550 г. предполагал раздачу «тысячникам» земли, в соответствии с их статьями. После присоединения Казани 2000 четвертей было пожаловано архиепископу казанскому и свияжскому Гурию. Очевидно, и в том и другом случаях местной администрации самой приходилось искать нужное количество пахотной земли. Тот же процесс виден в звенигородской писцовой книге 1558–1560 гг., где бояре и дети боярские царя Симеона Касаевича получали поместья по поместным окладам[645]. Позднее эта практика была взята за основу при казанских раздачах 1560-х гг.
Из этого ряда, казалось бы, выпадают известные по сотной 1555 г. примеры раздачи поместий серпуховским детям боярским. Значительная их часть получила «правильные» оклады – по 100 и 50 четвертей. Встречались, однако, и странные пожалования – по 33, 77, 94, 44, 37 и даже 86 с осминою четвертей. Эти оклады раздавались «по пометам», которые, очевидно, были сделаны во время очередного верстания. Для И.С. Соймонова в качестве подобного документа выступал смотренный список серпуховских новиков 1554 г., где он упоминался в рубрике «Серпуховичи ж новики, поместьем верстаны в 62 году, а поместья им не даны»[646].
Перечисленные раздачи, скорее всего, были вызваны подсчетами имевшейся в распоряжении у упомянутых лиц земли, к которым для достижения окладной суммы и требовалось добавить нужное количество четвертей. Именно так обстояло дело в 1562 г., когда серпуховские помещики Соймоновы получили земли «нетчиков» В. и Ф.В. Цвиленевых «к старым их поместьям серпуховским в их оклады, Беклемиша да Истомку к четыремстам к сороку к одной четверти в их оклад в пятьсот четвертей, а Молчанка ко сту к девяносто к осми четвертям с осминою в его оклад в полтретьяста четвертей»[647].
Невозможно определить, когда верстания были проведены для всех служилых корпораций Московского государства. Для Новгородской земли имеются свидетельства источников о том, что здесь унификация поместных окладов в соответствии с едиными служебными нормами не была осуществлена еще в середине 1550-х гг. При разборе поместных дел в 1555–1556 гг. дьяки делали характерную оговорку «до поместного верстания», которая свидетельствовала о нерешенности этого вопроса[648].
В Торопецком уезде в 1550/51 г. боярин М.Я. Морозов «смотрел и окладывал поместья детей боярских торопчен». Этот смотр отразился лишь на новых пожалованиях: четвертные оклады были присвоены для поместий, расположенных возле недавно отстроенного Велижа. Поместья собственно торопецких помещиков по-прежнему измерялись в обжах и вытях и были далеки от единых стандартов. В «боярской книге 1556/57» г. упоминается В.А. Меньшой Вельяминов-Сабуров, владевший 23,3 выти. Это поместье, очевидно, когда-то принадлежало его отцу, а затем было разделено между тремя наследниками, что подтверждает бытование прежней системы распределения поместных наделов[649]. Отсутствовали упоминания об окладах в челобитных торопецких детей боярских середины 50-х гг. XVI в.
Запоздалое распространение унифицированных окладов для Новгородской земли, видимо, было связано с бытованием здесь обежной системы описания земли. Поместья в Торопецком уезде уже в конце 1530-х гг. описывались и в четвертях и в вытях. До основной территории Новгородской земли очередь дошла в начале 1560-х гг., когда здесь началось очередное писцовое описание. Затянувшаяся перепись начала – середины 1560-х гг., в составлении которой принимало участие сразу несколько писцовых комиссий, преследовала в том числе и цель верстания новгородского «города». В 1562 г. поместье в Шелонской пятине было отделено Ф.Д. Головину и Б.Д. Пустошкину, в 1563 г. – Злобе и С.В. Узкого и т. д. Тексты сохранившихся ввозных грамот говорят о раздаче поместий этого времени «по окладам»
