«Князья, бояре и дети боярские» - [56]

В вяземской рубрике Дворовой тетради по Вязьме было отмечено также большое число Нащокиных (в том числе Львовы Нащокины), в то время как Ветошка Химин Ржевский служил в середине XVI в. по Дорогобужу[449].

Сравнивая вяземскую рубрику с остальными рубриками Дворовой тетради, можно отметить отсутствие потомков первых вяземских помещиков из числа знатных фамилий в составе других корпораций, несмотря на сохранение ими родовых вотчин. Основные владения Годуновых располагались в Костромском уезде. Пильемовы-Сабуровы были вотчинниками Ростовского уезда[450]. Отсутствие в составе этих корпораций свидетельствует, что их служебная принадлежность была определена еще во втором десятилетии XVI в., когда их предки были испомещены в Вяземском уезде.

Состав вяземской корпорации в это время пополняли не только представители знати. В 1526 г. в большом посольстве И.В. Ляцкого и Е.И. Цыплятева присутствовала делегация пограничных детей боярских. Вяземскую корпорацию в этом посольстве представляли В.Ю. Безобразов, Суморок Г. Голохвастов и Забела Кикин. В 1530 г. жалованная грамота на поместье в Вяземском уезде была дана звенигородцам братьям Болотниковым. Они были здесь не единственными представителями своей фамилии. Рано появились, возможно, в Вяземском уезде Шатовы. Их предок М. Шат по родословной росписи «на бою изымал Островскова и привел к Москве». В 1494 г. он был одним из детей боярских на приеме у литовских послов. Его сыновья фигурировали по Вязьме в Дворовой тетради[451].

Широкая раздача поместий в Вяземском уезде затрагивала также служилых людей, которые были вынуждены подолгу оставаться в Смоленской земле. В первую очередь это касалось смоленских военачальников разного уровня и годовщиков из числа дворовых детей боярских. Одними из первых вяземские поместья получили, очевидно, князья Тростенские. В конце 1550-х гг. вяземскими помещиками были О.Т., И.Ф. Тростенские и вдова Д.П. Тростенского. Они состояли в близком родстве друг с другом. И.Ф. и Д.П. Тростенские являлись двоюродными братьями, а О.Т. Тростенский был их дядей. В 1520–1530-х гг. братья князья О. и Ф.Т. Тростенские были тесно связаны с западными уездами. О.Т. Тростенский в 1520 г. находился среди дорогобужских воевод. В 1534 г. он же был послан в Смоленск. Князь Ф.Т. Тростенский, в свою очередь, в 1528 г. «стоял» в Дорогобуже. По Дорогобужу О.Т. Тростенский был записан и в Дворовой тетради[452].

Скорее всего, со смоленской службой было связано появление П. Услюмова Данилова. Его отец в 1547 г. был одним из московских дворовых детей боярских. Здесь же служили его сыновья Федор и Никита. В 1549 г. Услюм Данилов был одним из смоленских воевод. Этот факт его биографии связывается с упоминанием П. Услюмова Данилова в вяземской рубрике Дворовой тетради[453].

В писцовой книге конца 1550-х гг. упоминались смежные поместья двоюродных братьев князей М., Ю.П. и А.В. Репниных. Их поместья были, вероятно, «унаследованы» ими от своих отцов П. и В.И. Репниных, которые начали свои воеводские службы во втором десятилетии XVI в.[454]

В посольских книгах неоднократно фигурировали Загряжские. Разнообразные службы Загряжских на литовском пограничье сопоставляются с материалами Дворовой тетради и писцовой книги конца 1550-х гг. В это время поместьями в Вяземском уезде владели И.Т., Н.Д., А.Ф. и вдова Ивана Загряжские. Родословная удаленность этих лиц подтверждает предположение об их раннем испомещении. Сами Загряжские в Дворовой тетради были записаны по Боровску[455].

Ф. Невежин в 1520 г. вместе с Д.Д. Загряжским встречал в Смоленске прибывшее «большое» литовское посольство. Его сын Борис и племянник И.П. Невежины в конце 1550-х гг. владели вяземскими поместьями, хотя служили по Рузе[456].

В отличие от помещиков более раннего времени, представленных в 1550-х гг. несколькими ветвями своих потомков, помещики более позднего времени, как правило, не имели в вяземской рубрике Дворовой тетради, а также в тексте писцовой книги близких родственников и однофамильцев.

Определенно среди вяземских помещиков 1550-х гг. присутствовало несколько фамилий, находившихся прежде на удельной службе. Углицкими вотчинниками были Шершавины. Ширяй Шершавин вместе с сыновьями в Дворовой тетради числился по Вязьме. Уже упоминался З.А. Посник Сатин. Его сын Алексей в конце 1550-х гг. владел вяземским поместьем. Из городовых вяземских детей боярских в углицком уделе служили, возможно, А. и В.С. Парские[457].

Более многочисленной была группа выходцев из уездов, входивших в состав дмитровского удела: князь И.А. Рюмин-Звенигородский, Ф.Р. Судимантов, Ф.С. и А.А. Ульянины Давыдовы, А.Т. Тишков, Я.В. Щепа Волынский, князь И.И. Лыков-Оболенский, И.Н. Рожнов, В.И. Фомин, М. Ширяев, Г.И. Пушкин, а также Н.И. Тургенев. Скорее всего, они получали вяземские поместья по спискам, основой для которых мог быть текст дворовой книги 1537 г.[458]

Анализ рузской рубрики Дворовой тетради показывает, что все вяземские помещики, происходившие из этой корпорации, были записаны последовательно друг за другом. Подобные совпадения обнаруживаются также и в дмитровской рубрике